Для объективного изучения истории Великой Отечественной Войны необходимо использование как можно более широкого спектра источников. Одним из них являются устные свидетельства тех, кто приложил все усилия для достижения Победы.
«Инфокс» совместно с порталом «Я помню» запускает проект, приуроченный ко Дню Победы. Мы публикуем воспоминания ветеранов, чтобы лучше понять феномен Победы и того поколения, которое ее добыло.
Рапота Алексей Никифорович родился в Казахстане в селе Апановка в 1922 году. Воевал штурманом 844-го авиационного полка. Летал на У-2. После войны остался служить в армии. В 1955 году окончил Академию ВВС, а в 1963 году Академию Генерального Штаба. Проходил службу на различных оперативных должностях. С 1968 по 1970 год был старшим советником при штабе ВВС и ПВО Республики Куба. После возвращения на Родину был старшим преподавателем в Академии Генерального Штаба. С 1972 года 15 лет возглавлял кафедру ПВО в Академии бронетанковых войск. В 1987 году ушел в запас в звании генерал-майора. Кандидат военных наук, доцент.
1-го мая 1942 года в нашем полку устроили праздничный митинг. Сначала выступил командир, потом комиссар, зачитали приветственную телеграмму Военного Совета 1-й Воздушной Армии. И уже в самом конце сообщили, что есть еще поздравления от студенток Московского педучилища. Как потом мне жена рассказала, это директриса их надоумила написать поздравления фронтовикам. Причем, вместо адреса они написали просто — «На Западный Фронт». Думали, хоть кому-то, но дойдет. А оказалось, что Политуправление их письмо размножило и разослало по разным частям.
И мне, как секретарю комсомольской организации, комиссар поручил написать ответ. Написал, он кое-что подправил: «Все хорошо, можешь отправлять!» Но я перечитал, и подумал, ну что это за письмо? Словно, какая-то газетная агитка — «Летаем! Бьем врага и добьемся Победы!» И тогда я никому ничего не говоря, в конце сделал маленькую приписку — «Девушки, у нас все ребята, молодые, холостые, но у некоторых родители остались на оккупированной территории, так что им просто некому писать. И они будут очень рады, если вы им напишите самые простые теплые слова». И перечислил фамилии 12 наших летчиков.
А в их письме было три подписи: профорг — Киселева, комсорг — Макарова и староста группы — Шлыкова. И последняя меня немного заинтересовала, вспомнил просто, что у графа Шереметьева вроде была актриса с такой фамилией. И я решил послать на ее имя маленькую записочку: «Таня, а вы, если можете, ответьте мне».
И вдруг вскоре стали приходить письма. Ребята, конечно, удивились. Даже командиру пришло одно письмо, за что я получил от него по холке. Но самому первому пришло письмо мне от Тани. Правда, написала она его так официально, обращалась на «вы». Вот так в мае 42-го и началась наша переписка.
А мой друг Сашка Ильянович периодически перегонял самолеты на замену двигателя в авиамастерские на станции Купавна под Москвой. И мы ему, конечно, дали «шпионское» задание — обязательно заехать в училище и как следует всех девушек рассмотреть. А Сашка красивый был парень, мы с ним потом всю жизнь дружили, только недавно похоронили, и девчата решили, что он приехал для себя девушку присмотреть.
И когда он вернулся, его все окружили и долго пытали: «Ну как там моя? А моя?» Я дождался, пока все закончат, отвел Сашку в сторону и спросил про Танюшу. Сам нервничаю, вдруг, думаю, скажет, что не то. А он мне так ответил: «Знаешь, если бы ты не был моим другом, я бы у тебя ее отбил!» Тут я, конечно, еще больше завелся, захотелось познакомиться воочию. И вскоре представился случай.
В октябре Сашку отправили перегнать самолет, и он опять начал мне пихать: «Ну, давай же, решайся!» А как подойти к командиру с такой просьбой, ведь обстановка сложная, каждый день делаем по 3-4 вылета? Долго не решался, но Сашка меня убедил: «Ну, что ты волнуешься? Это же всего на 2-3 дня. Мотор заменят и сразу обратно».
Пошли вместе к командиру полка, и я сказал, что в это же время в Москве проездом окажется мой брат, и очень хочется с ним повидаться. А комиссар, зараза, все знал. Выходит из соседней комнаты и говорит: «А твой брат, случаем, не в юбке?!» Я со стыда чуть сквозь землю не провалился... Но комполка только рассмеялся и отпустил.
Но в Москву я ехал с определенными опасениями. Знал, что отец у Тани очень строгий. Все твердил ей, чтобы ни в коем случае не крутила любовь с фронтовиками: «Это такие кобели, натворят делов и уедут», — ворчал мой будущий тесть.
В общем, прилетели в Москву, и Сашка без стеснения сразу повез меня на Загородную улицу, где Танюша жила. Он, оказывается, в первый приезд успел познакомиться и с ее родителями. Отец увидел Ильяновича, обрадовался: «О, Саша!», а на меня ноль внимания. Я расстроился, ну вот, думаю, я некстати и не ко двору, а ведь должен быть роднее Сашки. Я же с мая по октябрь писал Тане письма чуть ли не каждый день. Представлял как мы с ней встретимся, обнимемся... А тут сижу сам не свой и уже, честно признаться, собрался уходить. Но тут, наконец, она пришла.
Таня тогда подрабатывала инструктором-физкультурником, и в тот день она с допризывниками проходила полосу препятствий, и прибежала домой вся грязная, голодная, замерзшая. Мама увела ее к соседке, и там нарядила в самое лучшее платье — ведь жених на смотрины приехал. Ну и жених-то был хоть куда — уже офицер, в красивой летной форме да еще с боевыми орденами. Вот так мы в первый раз друг друга и увидели...
Эти два дня все время гуляли по Москве. Мы же с Сашкой в столице не бывали до этого, вот девчонки нас и таскали по Сокольникам, Ордынке, на Красную площадь. Весь город обошли! В итоге, перед тем как уехать на фронт мы с ней решили пожениться. Таня мне рассказывала, что ее все спрашивали: «Неужели ты за него замуж пойдешь? Ведь виделись-то всего пару раз». А она отвечала так: «Пойду! Это такие достойные ребята — неизбалованные, благородные, честные, и настолько неиспорченные, настолько красивые, что можно смело за любого замуж идти!» Вернулся в полк, а перед Новым годом мне вдруг командир дает отпуск на целую неделю — жениться.
На новый год играем свадьбу на шесть человек, а 2-го января 1943 года пошли с Таней расписываться. Приходим в ЗАГС, там сидит женщина лет тридцати пяти. А у меня же паспорта нет, только временное удостоверение. Она вертит его в руках, не знает, куда штамп поставить, оно же маленькое совсем. Веселая, конечно, ситуация сложилась, но все-таки нашлось, куда шлепнуть печать... В итоге мы поженились первыми, а после нас еще трое ребят, в том числе и Алеша Таран, женились по этой переписке. Вот только до седых волос дожил один только я...
Уже после войны они, к сожалению, погибли... Федя Ямнов летал в ГВФ и разбился в авиакатастрофе, заменив летчика, который должен был вести самолет на Дальний Восток. Коля Чуданов после войны пошел переучиваться здесь во Внуково. Но на фронте в открытой кабине мы всегда понимали, на какой скорости идем. А здесь в закрытой он ошибся. Потеря скорости и срыв в штопор... То же самое случилось и с третьим моим товарищем...
А уже весной 43-го у нас в штабе освободилась должность писаря, и я попросил командира взять Таню. Она дошла с нашим полком до Смоленска, а в ноябре уехала домой рожать нашего первого сына.
***
Портал «Я помню» — это уникальный сборник свидетельств ветеранов и участников Великой Отечественной войны. За почти 20 лет существования проекта командой проекта было опубликовано более двух с половиной тысяч интервью с участниками самого кровавого конфликта 20-го века. Общение со свидетелями гигантского исторического события, изменившего жизнь всего населения планеты позволило создать его мозаичное полотно, дополнить хранящиеся в архивах сухие документы живой эмоцией.
