Для объективного изучения истории Великой Отечественной Войны необходимо использование как можно более широкого спектра источников. Одним из них являются устные свидетельства тех, кто приложил все усилия для достижения Победы.
«Инфокс» совместно с порталом «Я помню» запускает проект, приуроченный ко Дню Победы. Мы публикуем воспоминания ветеранов, чтобы лучше понять феномен Победы и того поколения, которое ее добыло.
Иванов Мстислав Борисович родился 3 января 1924 в Костроме. Командир взвода 365-й отдельной разведывательной роты 303-й стрелковой дивизии. В 1950 году окончил геологический факультет Самаркандского университета. Жил и работал в Киргизии. В управлении геологии прошел путь от рядового поисковика-геолога до начальника геологической партии.
Дело было в Словакии на реке Грон. Зимой мы там стояли в обороне. Река не широкая, но с очень быстрым течением, поскольку стекает с гор. Мы ее Гроб прозвали — уж больно много разведчиков погибло. Незадолго до того у нас сменился командир роты. Дело было так. Разведчик, хороший парень, вернулся с задания. Выполнить его не получилось — это же не свинью украсть, а человека, который ждет, что его украдут, да еще и вооружен до зубов.
Командир на него: «Знаешь, что невыполнение задания карается смертью!». Вытащил пистолет и шлепнул его. А потом исчез, и присылают нам другого командира роты Военкова. Мы не можем понять, куда тот-то девался. Вскоре всех офицеров дивизии и разведроту вызвали в одно место. Мы на коней и туда. Выстроились полукругом. Смотрим, ведут нашего командира. Приговор... «По изменнику Родины — огонь!». Почему он этого парня застрелил? Может тот что-то знал про него... Но это уже догадки.
Так вот оборона проходила по реке. Она замерзла с берегов, а по середине, где стремнина она не замерзала. Чтобы переправляться на тот берег делали так. В первую ночь переправлялись с бечевкой, потом подтаскивали стальной трос и закрепляли его, но не натягивали. На следующую ночь на лодке по тросу перебирались на ту сторону.
В середине декабря выпало мне плыть с бечевкой. В этом месте уже было несколько неудачных попыток переправить трос. Я начальнику разведки говорю: «Невозможно в этом месте трос переправить — сильное течение». — «Вы врете! Вы специально не переправляете трос, чтобы не идти на ту сторону!». Я пошел. Мне придали сапера. Разделся до гимнастерки. Сапоги, галифе, граната, нож и пистолет за пазухой. Обвязали веревкой и я пополз по наледи. Около воды она провалилась, и я поплыл на ту сторону. Подплыл, а выбраться не могу — лед ломается, меня потащило.
Меня тащило вдоль кромки льда, пока веревка не кончилась, и она натянулась. Потянуло меня к нашему берегу и под лед... Хорошо, что сапер подбежал, пробил ногами лед, и я вынырнул. Кое-как вылез, мокрый, замерзший. Пришел в штаб. Начальник разведки: «Ты специально! Не выполнил задание!» Я начал возражать. Он за пистолет. Думаю: «Сдуру шлепнет меня как того парня». У меня пистолет за пазухой. Я его опередил и ухлопал.
Пошел в деревню, где мы стояли. До нее километра три. Мне говорят: «Бери телогрейку. Тебе бежать надо». Я отмахнулся: «Не надо». Думаю: «Все равно мне кранты». Пришел в деревню весь обледеневший. Забрался на печку и уснул. Утром просыпаюсь, смотрю в избе два автоматчика. Не будят меня: «Чего вы?» — «Командир дивизии Федоровский вызывает».
Ну понятно чего... Пришел. Командир на меня: «Ты чего же твою мать натворил?» — «А чего?! Вы тот случай помните? Он за пистолет схватился, и чего я буду ждать?» — Он промолчал. — «Иди. Скоро приедет военный трибунал будет тебя судить». Ну, а чего там судить — расстреляют и все. В штрафную из разведки не посылали — мы сами со штрафных набирали.
Сняли с меня ремень, посадили. Сижу. Жду. А тут языка вот так нужно, а взять не могут. Комдив вызывает: «Слушай, давай ты мне языка, а я тебе жизнь. Я тебя из-под стражи освобождаю, бери кого хочешь, сколько хочешь, наблюдай сколько надо, но языка возьми. Соседи взять не могут, мы не можем. Выручай». Я пришел к своим. Ребята: «Ты чего?» «Так и так. Кто со мной?».
Многие конечно захотели, но я отобрал двух самых надежных ребят. Один пойдет со мной на захват, а один останется на лодке. У немцев оборона была построена так: там где трос можно переправить, там оборона такая, что не пролезешь, а там где пролезть можно — там стремнина. Я решил переправиться там где это возможно, потом по наледи под берегом проползти в то место где оборона слабее и проникнуть в тыл. Так же накануне трос переправили, а на вторую ночь пошли.
Переправились, проползли по наледи, пробрались между ними и зашли в деревню. Пронаблюдали где у них штаб и решили ждать. Выходят офицер с портфелем и два автоматчика. Значит важная персона. Тихо не возьмешь — автоматчиков два и нас двое. Мы открыли огонь. Автоматчиков прикончили, и впопыхах ранили офицера в ногу. Офицер хороший попался.
Мы ему пистолет под нос: «Будешь молчать — будешь жить, а не будешь мы тебя пристрелим, портфель заберем и уйдем». «Гут, гут, гут». Ну, с этим сговоримся — молчать будет. Тут же тревога. Мы забежали во двор и спрятались в стог сена. Тут кипишь! Крики! Стрельба! Минометный огонь по нейтральной полосе, потом огонь переносят к нашей обороне и следом посылают свою разведку, чтобы нас подобрать тепленькими. Мы переждали. А потом когда кипишь прошел, я его на плечи и полз... Три километра! Кое-как подобрались к речке. На лодку положили, переправились. Сил уже никаких не было. Еле-еле добрались. Доложил Федоровскому:
— Задание выполнено.
— Ты убит на этом задании.
— Как убит?! Я же живой?!
— Доложу, что тебя убило. Отбрешусь, что заставил тебя срочно взять «языка», а ты иди в свою роту, отдыхай.
Ивановых много на белом свете. Он меня вычеркнул из списка. И тут же, как вновь прибывшего, зачислил. Орден Славы III степени он мне сумел восстановить, а Красную Звезду — нет. Вот за этого офицера меня наградили Орденом Славы II степени.
***
Портал «Я помню» — это уникальный сборник свидетельств ветеранов и участников Великой Отечественной войны. За почти 20 лет существования проекта командой проекта было опубликовано более двух с половиной тысяч интервью с участниками самого кровавого конфликта 20-го века. Общение со свидетелями гигантского исторического события, изменившего жизнь всего населения планеты позволило создать его мозаичное полотно, дополнить хранящиеся в архивах сухие документы живой эмоцией.
