Нацистская Германия стала одним из самых мрачных феноменов XX века. Мировая война, репрессии, попытки уничтожения целых народов и громкое падение после головокружительных успехов обеспечили нацистам узнаваемое лицо в пантеоне мировых злодеев.
Но заслуженная ненависть привела к мифам. Победители Третьего рейха, преследуя понятную цель недопущения повторения произошедшего, волей-неволей создали упрощенную картину всемогущего и всеохватывающего государства зла. В то время как у реальных нацистов хватало и странных решений и откровенного беспорядка.
Миф 1. Приход к власти благодаря промышленникам
Этот миф родился еще до победы над нацизмом — он исходил со стороны социалистических и коммунистических движений. Главная опасность правых партий вроде нацистской была в том, что они хотели не разрушить старый мир, а примирить пролетариат и буржуазию, создав бесклассовое общество. И политические программы этих режимов нужды рабочих вовсе не игнорировали. Что делало их для левых конкурентами — то есть, гораздо худшей вещью, нежели врагами.
Чтобы противник не переманил сторонников, левые придумали тезис — так как правые популистские режимы недостаточно радикальны, они полностью подчинены крупной буржуазии. Смысл — отвлечь народ от настоящих революционеров, и выпустить пар «в свисток». Яркий пример этого — ставшее каноническим в марксистской среде «димитровское» определение фашизма: «...это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала».
Правда, это не совпадало с фактами. По-настоящему влиятельные промышленники Германии вроде Круппа или Сименса не были поклонниками НСДАП — они желали либеральной демократии. Капиталисты поддерживали партию, но скорее из давней привычки не класть все яйца в одну корзину — деньги давались всем, кроме левых. Многие конкуренты нацистов (как Немецкая Народная партия) получали гораздо больше, но их результаты были хуже. А все потому, что на самом деле финансы нацистов на 3/4 состояли из членских взносов, что позволяло не зависеть от мнения промышленников, и оставлять себе больше места для маневра.
Миф 2. Идеальный порядок в государстве
До Гитлера Германия славилась четкостью старого прусского механизма — государственная машина была рационально спроектирована и поддерживалась в идеальном состоянии. Этот образ немецкой педантичности и порядка часто переносится и на Третий рейх, что, впрочем, ошибочно.
Все дело в том, что в любой современной стране всегда много возможностей для тихого саботажа и подковерных игр, причем ими могли заниматься, как и генералы или чиновники «старой школы», так и близкие соратники фюрера. Гитлер желал оставаться царем горы всегда, и для этого было важно не давать никому слишком много власти — тогда фюрер мог бы всегда выступать арбитром в многочисленных внутренних конфликтах, и сохранять влияние.
Результатом стала настоящая анархия в государственном устройстве. Гитлер намеренно плодил дублирующие структуры и ведомства с нечетко очерченными полномочиями, и сажал в их главе энергичных людей. Рано или поздно такие организации сталкивались лбами в борьбе за компетенции и следующую из них власть. Так же дело обстояло и в вооруженных силах — армия и СС недолюбливали друг друга настолько, что эсесовцам долгое время был закрыт въезд в оккупированный Париж. Вишенкой на торте была система гауляйтеров — партийных наместников в провинциях. Обладая почти неограниченной властью на местах, они воплощали в себе идеал средневекового феодала, что, быть может, подходило Германии Фридриха Барбароссы, но никак не сильному государству XX века.
Миф 3. Все ради войны
Бывший короткое время соратником Гитлера кайзеровский генерал Эрих Людендорф написал книгу «Тотальная война». В ней он предлагал не ждать неудач на фронте, а немедленно, сразу же, бросить абсолютно все силы на обеспечение победы. Третьему рейху в начале Второй мировой войны удалось добиться немалых успехов, чего, казалось бы, можно добиться, исключительно следуя по пути Людендорфа.
Но первоначальные победы были заслугами стратегии блицкрига — молниеносных ударов на большую глубину, заканчивавших войну за месяцы и недели. А вот в плане тотальной мобилизации нацисты подозрительно скромничали — полностью на военные рельсы промышленность была переведена только в 1944 году, когда было поздно. Они даже не могли наладить производство на захваченных территориях — так, авиапромышленность оккупированной Франции работала в десятки раз менее интенсивно, чем до попадания под власть нацистов.
Объяснялось такое поведение просто. В предыдущую войну прорвать фронт было очень сложно, а, прорвав, было практически невозможно развить успех. В получившимся позиционном тупике было невозможно победить на поле боя, но зато получилось сломать противника изнутри, достигнув его «предела терпения». Немецкий народ не вынес тягот длительной тяжелой войны и сверг императора. И нацисты до самого конца Второй мировой больше всего опасались именно этого исхода.
Из-за этого травматического опыта они почти до самого конца старались не подвергать свой народ лишениям военного времени. Они не сокращали производство предметов потребления, не изымали квалифицированных рабочих для военной промышленности. Не снижали зарплату, как делали другие, а лишь замораживали ее рост. Нацисты боялись тотальной войны, как огня и в результате проиграли.
