26 сентября состоялись выборы президента РАН. Претенденты, коих было пять, выдвинули программы, оказавшиеся довольно похожими одна на другую.
Все они акцентировали внимание на необходимости расширения полномочий Академии, повышения ее статуса, интенсификации связей с представителями власти, закрепления научно-методических экспертных функций и т.д.
В конечном итоге предложения имели единственную цель — разграничение полномочий РАН и ФАНО (Федеральное Агентство Науки и Образования) и получение максимально возможной независимости Академии от опеки Агентства.
Четыре года назад был принят закон «О реформе РАН», в результате чего Российская академия наук, медицинская и сельскохозяйственная академии были объединены. Кроме того возникла новая организация — Федеральное Агентство Науки и Образования, получившая контроль над имуществом Академии, которой осталось заниматься фактически только научными исследованиями. Научное сообщество негодовало, писало открытые письма Президенту, высказывало опасения относительно снижения эффективности своей работы, утраты многочисленных объектов недвижимости, деградации отечественной науки и т.д., а ряд видных ученых даже отказались вступать в новую Академию.
В 2013 году ЦНПМИ проводил экспертный опрос, в ходе которого эксперты заявили, что причины реформы РАН лежали преимущественно в области меркантильных интересов (передел собственности и управление финансами). Хотя на необходимость реформирования научной отрасли и указывало большинство экспертов, но фантастические условия, в которых проводились реформы (закрытость, скоропостижность, изоляция от научного сообщества) оценивались как неприемлемые и угрожающие состоянию российской науки. Были и другие опросы, как экспертные, так и общероссийские. Но мнение общественности учтено не было, инициативы Правительства РФ молниеносно воплотились в жизнь и на деле никакие дискуссии на решение вопроса о судьбе РАН не повлияли.
Сегодня отечественная наука в серьезном кризисе, и от того, какая фигура стоит у руля Академии, вряд ли что-то существенно может измениться. Потому что кризис системный, и начались проблемы в этой области отнюдь не с началом реформы, это гораздо более длительный и давно устоявшийся тренд, напрямую связанный с курсом и состоянием страны в целом. Ставший в итоге новым президентом РАН академик Александр Сергеев, является консервативной фигурой и ставленником бывшего главы РАН Владимира Фортова, поэтому то, что большинство голосов членов РАН во втором туре было отдано именно ему, в принципе, ожидаемо.
На общем собрании членов РАН зачитывали напутствие премьера, в котором, в частности, содержался следующий посыл: «нам нужна наука, способная предложить практические и наиболее эффективные решения тех задач и вызовов, которые стоят перед страной. Наука, которая поможет России сделать рывок в экономике и социальной сфере, обеспечить их устойчивое развитие, создать высокопроизводительные рабочие места. А значит — качественно изменить и улучшить жизнь миллионов людей».
Очень хочется спросить: «Так ли это, Дмитрий Анатольевич?». Не в годы ли нахождения вас и ваших коллег-либералов во власти произошли изменения, разрушившие и адекватное финансирование науки, и ее материально-техническую базу, и кадровый потенциал? Не в эти ли годы, в период правления либерального режима, накапливались и усиливались дефицит профессиональных кадров, нецелевое использование материальных ресурсов, имитация научных открытий, отток молодежи из науки, устаревшая инфраструктура?
Приведем несколько иллюстраций.
1. За последние шестнадцать лет произошло почти двукратное сокращение финансирования сектора фундаментальных научных исследований — с 47,2% в 2000-м году до 26,1% в 2016-м. Естественно в пользу исследований прикладного характера (рис. 1).
Рис. 1. Финансирование науки из средств федерального бюджета (построено по данным Росстата)
В действительности развитие науки основано именно на фундаментальных разработках. Прикладной уровень конечно очень важен, но без базового фундаментального невозможен на качественном уровне, поскольку превращается в профанацию, грантоотмывательство, и, в конечном итоге, ведет к технологической зависимости от лидеров прогресса, отставанию и упадку отрасли. Ждать инновационных прорывов от науки, фундаментальный сектор которой финансируется по остаточному принципу, все равно, что ждать олимпийских результатов от спортсмена, давно вышедшего на пенсию.
2. В этот же период произошло сокращение числа научно-исследовательских организаций с 2686 в 2000-м году до 1673 в 2016-м, проектных и проектно-изыскательных — с 85 до 26 (рис. 2). При том, что общее число организаций, выполнявших научные исследования и разработки, в РФ практически не изменилось, что, в общем-то, официальные отчетные показатели сильно не портит. Но стабильность эта обеспечивается только увеличением доли вузов, включающихся в научную работу, выполняющих те самые прикладыне исследования, работы по грантам и т.п., поскольку в условиях рынка и коммерциализации образования они вынуждены этим зарабатывать.
Рис. 2. Число организаций, выполнявших научные исследования и разработки (построено по данным Росстата)
3. За три пятилетки параллельно сокращению числа научных организаций, в 1,2 раза уменьшилась и численность занятых в данной сфере работников (рис. 3). А средний возраст исследователей, имеющих степень докторов наук, в госсекторе увеличился с 59 лет в 1998 году до 63 лет в 2014, что указывает на то, что молодые ученые к защитам докторских диссертаций не готовы, следовательно, на плохую сменяемость научных кадров, и низкий потенциал преемственности в науке.
Рис. 3. Численность персонала, занятого научными исследованиями и разработками (построено по данным Росстата)
4. Плюс набившая уже оскомину проблема «утечки мозгов», которая, тем не менее, не решается, а усугубляется.
В США на сегодняшний день работает 16 тыс. докторов наук, эмигрировавших из России, тогда как в нашей стране их осталось 28 тыс. То есть каждый третий получивший докторскую степень, выучившийся в нашей стране, сейчас трудится на благо другого государства, а, в связи с геополитической обстановкой, фактически работает в ущерб интересам своей Родины. И эмигрируют не только в Штаты, если учесть в этой статистике европейские страны, то и соотношение уже будет один к одному. Стоит отметить и качественную составляющую — уезжают, как правило, самые способные, перспективные и продуктивные ученые. Согласно исследованию ООН, отъезд из страны одного человека, имеющего высшее образование, наносит ей ущерб, варьирующийся от 300 до 800 тысяч долларов. Это прямая угроза национальной безопасности России.
5. Существенный показатель состояния науки в стране — доля ее вклада во всю совокупность мировых научных открытий. При советской власти СССР вносил примерно 14% в мировую науку (в основном за счет космоса, энергетики и географических открытий), пик был достигнут в 70-е, когда на долю СССР пришлось 18%. В постсоветское время вклад нашей страны составил около 4%, и доводов о том, что Россия — это не весь СССР, здесь явно недостаточно.
Говоря о межстрановых сравнениях можно упомянуть также, что в доле мировых расходов на НИОКР России сейчас принадлежит менее 2% (согласно докладу ЮНЕСКО, в 2013-м году в доле мировых расходов на НИОКР 28,9% принадлежит США, Европе — 22,7%, Китаю — 19,6%, Японии — 9,6%).
В принципе, можно еще много примеров приводить, отчетливо характеризующих состояние отечественной науки — и степень ее бюрократизации, и патентная активность российских ученых, и удельные веса публикаций и цитируемости в сравнении с мировыми, и затраты на исследования и разработки в % к ВВП. И по всем этим показателям наша страна, благодаря успехам двадцатипятилетнего либерального управления, будет выглядеть крайне нелицеприятно.
Так что пожелания Дмитрия Анатольевича выглядят то ли издевательством, то ли откровенной научной фантастикой, к которой наши сограждане, впрочем, уже подпривыкли. «Качественно изменить и улучшить жизнь миллионов людей» у премьера силами российской науки в текущих условиях ее существования ну никак не получится. Тут перемены должны быть куда более глобальные, начиная с отказа от либерально-космополитической парадигмы развития страны и выработки идеологии, ориентированной на национальные интересы. Но стоящая у руля команда на это уже не способна.
