3 октября президент России Владимир Путин подписал указ, которым освободил главу Дагестана Рамазана Абдулатипова от занимаемой должности.
Руководителем региона стал руководитель фракции «Единой России» в Госдуме РФ Владимир Васильев. Он назначается «временно исполняющим обязанности главы Республики Дагестан до вступления в должность лица, избранного главой Республики Дагестан», говорится в президентском указе.
Рамазан Абдулатипов в интервью радиостанции «Говорит Москва» назвал Владимира Васильева одним из «разумных, мужественных и мудрых государственных деятелей». «Это хорошая кандидатура», — отметил Абдулатипов. Он также посоветовал Васильеву опираться на команду, которая «вытаскивала Дагестан из глубочайшего кризиса».
Что касается того, что Васильев «не местный», Абдулатипов отметил, что таких вопросов будут задавать тысячи, но он надеется, что через год Владимир Абдуалиевич «ответит своей работой, своим поведением на все эти вопросы».
Дагестан — важнейший регион России, но он сегодня — самый нестабильный в стране. Причина проблем носит межнациональный характер. Рамазан Абдулатипов был назначен туда именно как специалист по межнациональным отношениям. Он аварец, а аварский этнос — доминирующий в Дагестане. Но Абдулатипов прежде всего учёный-теоретик. Он говорил правильные слова, продвигал правильные решения, но организационных возможностей и волевых качеств ему не хватало. Поэтому он стал заложником клановой борьбы в Дагестане. И он не сумел сберечь тот стержень, который объединял вокруг себя тридцать разных этнических групп, народностей Дагестана — русский стержень.
Ведь без русского языка, без русского стержня дагестанцы — прекрасные люди, талантливые люди — общаться между собой не могут. Клановые противоречия издревле носили там напряжённый характер. Поэтому всегда, когда первым лицом Дагестана в советское время был кто-то из аварцев (или представитель другого этноса), второе лицо с решающим по сути дела правом голоса было всегда за русскими. Сегодня, и при Абдулатипове особенно, русские выдавливаются из Дагестана.
Такой стабилизирующий фактор, как терское казачество, сегодня утратил своё влияние. Казачество находится в жалком, подчинённом положении. Буквально вчера читал присланные мне документы, где русские, казаки особенно, плачутся, что их лишили каких бы то ни было прав. Есть федеральная программа возвращения русского населения в Дагестан. Есть региональные программы. Там масса всяких документов, решений, комиссии насоздавали для решения этих вопросов. И я читал ответы на просьбы казаков о том, что нужно, например, 16 квартир, что нужны земельные участки для того, чтобы казачья община могла заниматься сельским хозяйством. Вы знаете, ответы властей удивительно бюрократичны и по сути дела преступны. Куда казаки не обращаются, везде им ответ, что «принята федеральная государственная программа», «приняты такие-то решения», «состоялось обсуждение» и так далее. Но на эти программы не выделено ни копейки денег — «поэтому дать вам квартиру не можем».
Земли выделяются в «соответствии с федеральным законодательством», то есть не выделяются. Ссылаюсь на конкретное присланное мне решение: местным, особенно горцам, земельные участки выделяются бесплатно. Если просит землю казачья семья, казачья община просит или просто кто-то русский — им или не выделяется, или за огромнейшие деньги. В результате изменился этнический состав населения.
Если на момент развала Советского Союза в ряде регионов Дагестана, где поселялось терское казачество, было 79% русских, то сейчас — 12-16% . Налицо тенденция не возвращаться, а уезжать. Исчезновение русского фактора обязательно приведёт к внутридагестанской вооружённой гражданской войне. И второй фактор. О нём ярко сказал мой солдат. Когда я ещё был ротным командиром, у меня служил кумык из Хасавюртовского района. Замечательный парень, до сих пор я поддерживаю с ним отношения, он приезжает — останавливается у меня. Я ему задал простой вопрос: «Абдурахман, скажите, почему берут оружие и идут в горы?» Он солдатским языком мне ответил: «Потому что правды нигде нет».
И он рассказывает, что он кумык, занимается своим хозяйством, но приезжает какой-то начальник отдела полиции и требует овец: «У меня свадьба дочери — грузи». — «Как я буду жить зимой?» — «Это твои проблемы, не отдашь — я тебя как барана сейчас отвезу, будешь сидеть». Вот это положение, что нигде нет правды, нигде нет справедливости, и рождает боевиков. И на эту почву очень удачно, эффективно ложится исламский терроризм. Вот она кругом — несправедливость, поэтому берут автоматы, идут в горы, чтобы мстить, а где-то, чтобы и просто прокормить свою семью. Поэтому на пост главы Дагестана идёт Владимир Абдуалиевич. Он будет совмещать и руководство республикой, и русское федеральное представительство, как это было в советское время. То, что Дагестан возглавил человек с такими замечательными русско-казахскими национальными корнями, говорит о том, что действительно межнациональный вопрос в Дагестане стоит весьма и весьма остро. К тому же Васильев — генерал-полковник правоохранительных органов. Значит, состояние Дагестана дошло уже до такого уровня, что там нужна диктатура закона как главный признак демократии, о чём ещё греки говорили. Никакой клановости! Необходимо подавление олигархического национализма и национализма рангом поменьше, но завязанного на финансовый криминалитет.
Поэтому решение, как мне кажется, вынужденное, но необходимое и правильное. В нём есть черты управленческих механизмов как дореволюционной России (с русскими генерал-губернаторами Кавказа), так и СССР. То есть это говорит о том, что нужно знать историю, изучать её и в критических случаях пользоваться наработками наших предков. Обязательно. Ведь наши предки не придумывали это. Не так, как сейчас что-нибудь завернут в правительстве такое, какое не имеет ни традиций, ни какого-то такого научно-аналитического обоснования, ни подтверждено практикой. А вот то, что выстраивалось в Российской империи и Советском Союзе — это обретение опыта где-то и на боли, и на крови.
Надо сейчас снова открывать и читать Ермолова. Говорят о его жестокости. Но мы видим, к каким трагедиям приводит «демократия», не понимаемая как диктатура закона для всех, уравнивающая всех перед законом. А жёсткая, но справедливая власть — справедливая по отношению ко всем народам и народностям, — в конечном счёте не допускает таких жертв, которые мы сегодня несём по самым различным причинам мирного времени.
Плюс правопорядок, соблюдение этических норм, соблюдение принципа справедливости — это огромнейший стимул для развития. Это не только Дагестана — это всей России касается. Но когда вокруг сплошная коррупция, пронизывающая наше государство сверху до низу, не до развития. Мы видим, что и в образовании коррупция, и в выдвижении начальников коррупция, и везде, куда ни коснись. В авиации коррупция. Я называю то, что случилось с «Вим-Авиа» и другими авиапредприятиями, авиационным фашизмом, когда на страдании людей, на их здоровье наживают большие деньги. Я сам попал в неприятную историю с «Уральскими авиалиниями»… И в Дагестане это просто особо зримо выпячивается. Есть ли у Васильева в сравнении с Абдулатиповым та воля, которой необходима для управления Дагестаном? Во-первых, трудно сопоставлять, кто лучше: Рамазан Гаджимурадович или Владимир Абдуалиевич. Нужно говорить о конкретной сфере приложения. Васильев гораздо слабее Абдулатипова в теоретическом познании вопроса. Он хороший аналитик, но он прежде всего практик. Практик, который пользуется теорией, концепцией и реализует их, он силён этим. Глупец «на царстве» — катастрофа.
Хрущёв, например, который не знал ни что такое анализ, ни что такое теория вопроса, но как волюнтарист он ломал, ломал и наломал. Спорят до сих об образе полководца (в любой сфере полководца): что главное? Спорят о качествах, но все соглашаются, что главной чертой полководца должна быть воля. А воля, помноженная на интеллект, даёт всегда блестящий результат. Так вот здесь надо бы соединить волевые качества и практический организаторский опыт Владимира Васильева с теоретическими наработками (критически к ним относясь) Рамазана Абдулатипова как доктора философских наук, написавшего диссертацию «Национальные отношения развитого социалистического общества: духовно-нравственные проблемы функционирования и развития». Всё это соединить — вот тогда будет эффект.
Результат работы Рамазана Абдулатипова по сути дела печален, потому что не стабилизирована республика, нет каких-то грандиозных успехов в развитии и так далее.
Приведу пример из жизни одного близкого мне президента одной из центрально-азиатских республик. Когда он уже два года возглавлял республику, я прилетел к нему, сидели ужинали, и я спросил его: «А какие крупные проблемы перед вами возникают?» Он — умный человек, доктор наук — признался: «Самая большая проблема — это мои родственники. Боже мой, говорит, сколько их появилось, я никогда не знал! И каждый едет или посылает аксакала, тот приезжает, говорит, вот мой внук, сделай его прокурором, сделай его большим начальником». И для Абдулатипова, наверное, фактор принадлежности к аварскому клану негативно сказывался.
Тейповые, клановые, родовые традиции Кавказа настолько живучие, что если глава республики откажет и отдаст представителю другого рода приоритет в каких-то вопросах, особенно коммерческих — он становится изгоем. Поэтому пусть Абдулатипов радуется, что он уходит, но его теоретические знания надо, конечно, использовать новому руководителю Дагестана.
