Юрий Крупнов в своей замечательной работе «Доктрина России в ХХI веке. Почему Россия не империя?» оценивает людей – сторонников Империи – как приверженцев империализма, не обратив внимания, что у этих двух слов одного корня совершенно разный смысл.
Это как злого человека, назвать «собакой» в иносказательном смысле, так и сторонников Империи – назвать «империалистами», без всяких вводных – не совсем корректно и рассудочно ни без ошибки. Употребляемое им слово «империалисты» имеет оценочный смысл, в то время, как слово «Империя» является и обозначает структурно-политическое определение государственного устройства, синоним слову - монархия. Но оставим логику и лингвистику до лучших времён. Я пишу эту статью, чтобы заставить событие произойти.
Содержание истории можно «склонять» – клясть её последними словами, трактовать её содержание на свой лад, оценивать по-своему, но по сути ничего в прошедшем изменить нельзя, как и считать, что прошедшая истории или время, когда она совершалась было ошибкой. Нельзя считать, что жизнь Александра Македонского или Александра Солженицына, или Адольфа Гитлера были прожиты напрасно. Ведь это не жизнь муравьев или каких-либо животных без имени и фамилии. Человек и человечество пытается создать своё «благополучное» будущее. Но будущее есть только у сплоченного народа, и не важно как эта сплоченность и единство добыто.
Россию можно и следует считать мировой державой с Петровского времени, с момента, когда Пётр получил титул Императора. С этого времени Россия стала по праву - Империей. И стоит ли России жертвовать собой, чтобы «предотвратить Пятую мировую войну», как об этом пишет Юрий Крупнов. Как бы государство не называлось, но его первоочередная задача всегда состояла и будет состоять в том, чтобы любыми силами и способами сохранить свой суверенитет и свою независимость или по выражению Крупнова «указание исключительно на принцип власти и служение власти как таковой». И то, что «…создатель самодержавной России Иван 3 объявил себя не императором, а самодержцем» по существу, ничего не объясняет. В его эпоху был, просто, другой разговорный и понятийный политический язык, особенно в России. И для истории того времени суть царских титулов была не столь важна. И определение «самодержец» не шире понятия «Император», а намного уже последнего. Через два века (а это не малый срок) в Петровское время Россия была уже другой.
Конечно, какие бы изменения не произошли в России, и как бы не назывался лидер или глава современной России – Президент, Председатель, Первый секретарь или Император, суть России, как независимого и самостоятельного государства от этого изменится не сильно. Дело не в том, как назвать главу государства, а в самом государстве – в его структуре, в его экономической и военной мощи, в его авторитете среди других государств.
Назвать Россию или Империей сейчас – это чрезвычайно достойно. И не нужно ждать какого-то исключительного времени, чтоб это сделать. Россия станет и будет признана Империй, не по причине, что кому-то хочется назваться Императором, а по причине того, что авторитет России и её мощность безоговорочно признана в мире, как была признана её победа в 1945 году над мировым фашизмом и мир был поделён на зоны влияния не без участием России. А то, что Россия потерпела поражение в экономико-политической борьбе послевоенного периода винить некого, кроме руководителей страны, захвативших и опустивших коммунистическую власть, после смерти Сталина.
Пора беспочвенные разговоры о России, как Империи, о «несвоевременной» и «ненаучной» перспективе такого её звания в современных условиях вынести за скобки. России сегодня нужно заботиться, как выжить и говорить, и стать Империей, В этом есть прямая надежда. Империя должна выжить! Время не может быть исчезающим однородно. Поиск нового пути для России, как поиск Нового Града на фоне вполне ощущаемого и понимаемого сознанием политического и национального кризиса. Это ещё далеко не трагедия. Но отвернуться от этих имеющихся проблем, значит, проявить слабость.
Время крепостного права отличалось от времени социализма. Но распределение молодых специалистов и направление их после окончания институтов работать там, где они нужнее для государства, если исключить романтику возраста, пахло крепостничеством. И призыв студентов на срочную трехгодичную армейскую службу до 1964 года, тот же самый элемент крепостничества. Бороться с необходимостью было нельзя, а ловчить можно – претворяться или хуже того симулировать болезнь или прибегать к подкупу, развращая социалистических партийных чиновников. Мы и сейчас находимся на пике прошлых привычек.
По-человечески, распад СССР до настоящего времени воспринимается и переживается многими людьми, как неоправданное поражение прошлого строя. Так как «распад» связан с прямым предательством народа высокопоставленными чиновниками, руководившими в то время страной. СССР продали не за идею, а за деньги, что выглядело во все времена и сейчас, как самое низкое и подлое предательство. И за это с кого-то ещё спросится. История ничего не забывает!
Владимир Владимирович хочет стать или занять место нового зодчего, живя идеей реконструкции России. Но для этого надо преодолеть мещанский разврат чиновников. Мещанство способно загубить любую революция, что хорошо понимал Ульянов-Ленин. Мещанство захватило парижскую коммуну и способствовало её падению и поражению. Так произошло или происходило с коммунистами в России. Сталин боролся с мещанством, как мог. Идея служению революции и народу была поднята социалистическим искусством на высшую ступень. Однако, наиболее ярко и мерзко разложение общества началось с Горбачёво-Ельцинских коммунистов – реформаторами социализма.
Задача Владимира Владимировича написать историю России заново, а предвосхитить её после столетних мучений. Пришла пора искупить грех. И сегодня его задача сводится не столько к возрождению России, сколько к её сохранению. Нужно найти пути её сохранить и когда Россия достигнет понимания, что она сохранена, можно начинать её возрождение, как великой державы, а её политический строй, сейчас дело второстепенное. Жаль, что российские патриотические символы прошлого, революционная романтика и стремление к преобразованию России уходят из тем и содержания искусства. Патриотизм становится театральным и призираемым, и в одинаковой степени подхалимажем перед властью. Но правое и историческое дело России остаётся. И она - точно не третий Рим, а, просто, мировая держава.
Сегодня принятие императорского титула главой государства определяются не столько внешнеполитическими проблемами страны, сколько её внутренними проблемами, связанными с расхищением России. В России много властей, но ещё больше безобразий. И принятие для главы России титула Императора – есть её внутренние дело и право. Если чьё-то мнение не совпадает с Общероссийским пусть они его оставят скромно при себе, без давления на общественность через печать и телевидение. Народу следует объединиться вокруг имени Императора, как во время Великой войны народ объединяла вера в имя Сталина.
Национальности и группировки вокруг понятия нации в последний век разделяют людей. В следующем веке это разделение будет заметно стёрто. Дети, рожденные от немцев на оккупированной территории во время войны, были русскими, то же было и во Вьетнаме с детьми, рожденными от французов. Они были – вьетнамцами.
И верующий, и не верующий знают о Боге одинаково мало, только то, что связано с их воображением или с их фантазиями. Так писатели фантасты описывают несуществующие общества, но в основе всех фантазий лежит некий принцип, освоенной «фантастами» на земле, иначе их произведения не будут понятны современным читателям. Можно сказать, и более строго – фантастические книги написаны на языке современных читателей.
Эпоха социализма будто вычеркнута из жизни, но она всегда присутствует в нас, ни лозунгами и парадами, а нашими нескончаемыми страданиями. Мы их ощущаем и сейчас. Оглянитесь! Грехи не стёрты. У кого есть стремление добиться жизненных успехов путем интриг и всякого рода непристойных происков, тому не чужд путь карьериста, любой протяжённости.
Люди одной нации живут по законам паломничества – это просто паломники, идущие в неизвестном направлении, но надеющиеся, что там, куда они идут, вернее, бредут, найти «счастливую» жизнь. Но никто из них не знает в чем состоит их счастье, и что им нужно для счастья. Они хотят уменьшить свои земные заботы, они хотят иметь что-то «даром», что-то, что им может достаться без труда. Человеку трудиться лень. Но и лень постепенно осваивает навыки труда, и обойтись без этих навыков человек не может.
Это нам только кажется, что в зависимости от своей национальности мы общаемся на своём национальном языке. Вообще у человечества есть некий «сакральный» язык на котором общаются «избранные» или «просвещенные». Общечеловеческие национальные языки – это суррогаты, «созданные» для задержки развития человека, ограничивающие социальную динамику (даже в современном понимании). Нация появляется вместе с его языком, только со средством общения людей одного времени. Язык связывает живых людей с историей минувших лет и веков - это великий памятник ушедшим векам, прочная, прочнее материальной связи, интеллектуальная связь прошлого времени с настоящим.
Наверное, с самой высшей точки балкона и ещё имея в руках сильный театральный бинокль, можно лучше рассмотреть и сцену, и зал, и всех тех, кто присутствует в зале театра. Но с первого ряда видна только сцена и не видно того, что делается у зрителей первого ряда за спиной, как реагирует присутствующая в театре публика на разыгрываемый спектакль.
Сегодня нет смыла реставрировать социализм и нет смысла копировать чужой капитализм. Нужно строить свою империю или своё государство, национальное, а дальше будет видно. «Жандармы» по призванию, редко блещут умом и когда люди такого типа достигают высоких постов, они тут же начинают готовить народ к неповиновению и протесту, боясь, что-какая-либо идея или высказывание (которое «жандарм», сколько не напрягаясь не может понять) является угрозой его личному благополучию. Единственный их прием защиты - объявить идею враждебной существующему строю, хотя она «враждебна» не строю, а их антропологически-социальной приспособляемости, отрицательно влияющей на развитие общества. Перспективная идея, если она, вдруг, осуществится может нарушить благополучие «плохих» - людей, не ставшими ещё людьми и, не стремящиеся к этому. Они не переносят «социализм» даже как идею по причине того, что им стыдно за свой «вороватый» образ жизни, который они готовы защищать не своей, а чужой кровью. Но они своей кровью чувствуют своих социальных противников ещё задолго до того, как их противники приобретают какой-то вес в обществе. Люди со звериным чутьём бояться потерять своё краткосрочное существования, боясь открыть учебник зоологии, чтобы определить ступень развития, на которой они стоят.
История развивается не только горизонтально и последовательно во времени. Она имеет и свою вертикаль. Если мы завтра провозгласим Россию Империей, ни на что не глядя, ни на кого не обращая внимания, мы поднимемся по вертикали, отказавшись от блуждания по частям света взад и вперед. Надо суметь подняться к высшему промыслу, перестав мучить народ, принуждая его жить в пустом времени, ничего не созидая, кроме частного богатства для «скупого» чиновника. Принимая чиновника на работы в должность, надо ввести за правило читать ему на память «Скупого рыцаря» Александра Сергеевича Пушкина. Жить в ХХI веке, как в эпоху папуасов, не зная ни часов, ни календаря, ни окружающего пространства, ни его протяженности вверх – непристойно.
Настало время мировых стран и во всех странах мы видим парламенты и на всех трибунах «неутомимых словоохотливых попугаев», говорящих об одном и том же на разных языках. Бог достиг своей цели, сделав устные языки народов, практически не понимаемыми, ещё во времена Вавилонского столпотворения. Хаос остаётся совершенно ни к чему непригодным, до тех пор, пока чья либо могущественная рука и воля, на вмешается и не изменит хаотический мир. Известно, что личная обида часто переходит в недоверие и тревогу, разрушающую душу человека и тогда спросить с него нечего. Он выпадает из общества, притом – навсегда и уже никогда не способен служить обществу. Не понимаю, зачем наши государственные и общественные организации, так успешно создают внутреннюю эмиграцию. Установления взаимного недоверия общества и власти, как неизлечимую болезнь лечить всегда поздно. С ней нужно как-то примириться или перенести в некоторый разряд терпения или наоборот – в крайнею нетерпимость.
Прошло тридцать лет после крушения советского коммунизма. Если он пал, значит, не был так прочен и велик, ведь его сверг народ. Всё остальное дело истории – праведные получат признание, лживые призрение. Историческое время никого не забудет. Всем воздастся по чести! Только не нужно никого клясть, чтобы не оказаться погрязшими в грязи и мести, как «венгерский абсолютизм в умеренной расхлябанности» (по выражению социалиста Виктора Адлера).
Воображаемый Российский капитализм, с точки зрения справедливости, лучше назвать придворным социализмом. Прошлую Российскую империю никто не оплакивает и, кроме некоторых историков, её по-настоящему никто не знает. Для нашего уже последнего поколения, заставших ещё в живых Сталина, он и есть пролетарский Император. Но между строем и личностями, вдохновляющих принятый строй, нет ничего общего и быть не может, кроме извращенных неадекватных оценок не столько реальности, сколько мечты. Мечтать не вредно, трудно жить в здравом сознании, что кроме мечты радужного будущего у человека нет, в силу того, что он сам, так устроил свой мир, не сумев построить ничего достойного для общественной жизни. Образованные безработные и партийный колониализм для сегодняшней России - это ядовитая почва.
«Кто сказал А, должен сказать и Б», - так утверждает известная формула последовательности действий, но это мало относится к политике и даже считается, с точки её точки зрения политической ошибкой. Политика не наука, а искусство – Я бы добавил – «бездарных» и ещё точнее – бессовестных, не сумевших стать «полноценными» людьми в своём общества. Политика не оставляет свободу выбора, даже там, где кроме преступления другого выбора нет. Когда-то вождь австрийских социалистов сказал: «Я согласен скорее, ошибаться вместе с рабочими, чем быть правым - против них». Мне видится, что сегодня такую политику по отношению к олигархам занимает «наше» Правительство.
Государственный аппарат связывает руководителей страны с народной массой и в то же время отделяет от себя эту «массу» техническим бюрократизмом и интеллектуальной ограниченностью понимания путей развития социальных структур. Поиск примирительных формул - это характер, и не стоит отказываться от человеческого характера. И это лучшее, лучше быть убитому, чем убивать самому!
Сегодня уже никто не живёт ради России, ради родины, сегодня на неё только работают, трудятся за деньги и не больше. Наёмные рабочие, с завистью смотрят на благополучный Запад. А своего благополучия, как не стараются достичь не могут, как в заклятом царстве. И никто не пытается понять этот злополучный момент, будто злополучие приходит в Россию извне и издевается, как Бес над её жителями, словно в России нет правительства принимающего решения, относительно народного благополучия. Не знаю кого жалеть больше - себя или страну своего рождения.
Всё, что дано природой не является выбираемым. Мы можем от много отказаться, но нельзя отказаться от земли, от воды, от воздуха, которым мы дышим, от солнца, которое нас греет и дает людям жизнь. Даже время в котором мы живём мы не выбираем, о чём очень любят говорить романтики и революционеры, оправдывая свои жизни и свои беды.
Концепции власти и привилегий неразделимы. Мне не грезится будущее России, я его знаю с первого класса школы. В моей первой школе те же порядки, которые мне пришлось осваивать в далеком 1949 году. И в Кремле те же порядки, которые завел в нём Иван Грозный. Только цари кхмеров поступали правильно в далекие прошлые века, когда вступив на царство строили для себя новые столицы, чтобы не подражать ни в чем прошлым правителям. Они подчеркивали свой принцип самостоятельности и не хотели пользоваться «вещами» умерших.
Необходимо возродить сейчас этот принцип для новой Российской империи. Иначе, даже трижды позолоченные господином Бородиным апартаменты и коридоры Кремля - этого министерства внутренних территорий России - будут выглядеть тускло и затхло. Запах плесени непристойного прошлого кремлевских палат, кухонь и тюремных подвалов должны стать не больше, чем музеем. Кремль обветшал морально и принимать в нем перспективные решения уже невозможно, несмотря на огромное желание правителей быть и выглядеть современниками эпохи. Здесь не хотят вспоминать забытое, и живут, как бы с желанием призвать всех к суду.
Куда же дворники или красноармейцы укатили бочку в которой сожгли расстрелянную Пани Каплан. Её дух остался на расстрелянной территории, где она приняла смерть. До настоящего времени сохраняется одно преимущество всех возведенных «кремлёвских» дворцов и их главного архитектурного приёма – тотальной невозможности просматривать помещения насквозь. Такой стиль возник из «крепостного» мышления, породив «крепостную архитектуру.
Есть много причин по которым умственная энергия человека слабеет, например, от алкоголизма. Почему тогда она не может слабеть, от любых других систематических действий человека, превышающих, так называемую моральную «норму». Жадность или стяжательство человека из этой же серии, только основа у них другая и физиологическая, и социологическая. Вредность и зло, тоже имеет социологическую основу. «У нас мало оснований надеяться, что пример войн между социалистическими странами, случившийся с Китаем, Вьетнамом и Камбоджем не найдёт дальнейшего продолжения, или что воображаемое сообщество социалистической нации будет скоро распродано по дешевке». Не удивляйтесь, что это было написано задолго до 1991 года.
Чтобы думать, как Сталин совсем не обязательно читать его работы! Неужели сегодня Государственная Дума держит Россию на своих холеных руках, как атланты «земной шар», только первые не испытывают никакой тяжести и несут свою привилегию, как подарок судьбы. Мы идём медленно, наше движение неуклюжи, они не остановлены, но направление движения никому не известны – ни тем, кто стоит впереди, ни тем, кто находится сзади их. Стоит только повернуть - и те, кто был сзади, окажутся впереди, чтобы идти назад, в обратном направлении, с появившейся надеждой и до полного истощения. Единственно, что неистребимо в жизни человека это суета. Человек сам замкнул себя в начале в мнимых, а затем и в естественных границах и всегда и во всём стремиться установить границу, сделать пространство исковерканным.
Человек взрастает в очень малом пространстве утробы матери и, выйдя из утробы начинает кричать, ещё не видя, но почувствовав пространство чужого для него мира. Мира неподдающегося познанию, сколько бы лет тебе не суждено было в нем жить. Человек уже напуган этим миром, хотя ещё не начал, или только начал, в нём жить. Он ещё не знает эту загадочную природу, но знает, как страшно ему в ней уже сейчас, в час рождения. Но и умереть сразу у него нет сил, пока он продукт природы. А природа и дух, единственные на земле бессмертные основания. Он ещё не знает, что нужно подчиниться до повиновения этим двум ипостасям. Он ещё не знает, что и эти две великие ипостаси могут прийти в противоречие и тогда наступит конец света, в который он пришёл всё-таки по принуждению, так как без его прихода свет бы не состоялся.
Человек зол потому, что враждебен сам себе. Он не знает и не может понять сам себя – чего ему не хватает в жизни? Или не он сам распоряжается собственной жизнью, а какие-то обстоятельства, которыми он даже не интересуется, но они тыркают и жалят его, Он не может от всего этого избавиться, и ничем, кроме этих неприятностей, в жизни не владеет.
Карл Риттер - известный географ признавал заранее установленную между человеком и окружающей его средой полную гармонию. «Весь рельеф нашей планеты точно совпадает в своем влиянии на человека с гением того народа, который должен населять данную область. Взаимное влияние происходит между Землей и населяющими её народами, путем влияния природной среды на человека и человека на природную среду, путем такого взаимодействия развивается человеческий род. Человеческая история, лишенная идеи и философии прогресса, представляет бессмысленную смену случайных событий. Географическая среда не оказывает своего влияния в одинаковой степени всегда и постоянно. Фатальную необходимость влияния природы на человека можно свести почти к независимому уровню».
