Заметки про осмотр предприятия по сжиганию муниципальных отходов в Германии, аналог которого планируют построить рядом с полигоном ТКО “Новоселки” неподалеку от поселка Левашово (Санкт-Петербург).
Часть 1. То, что “поместилось” в камеру.
4 июня представители общественности осматривали мусоросжигательный завод в г. Штафенхагене в восточной Германии, куда были приглашены сотрудниками греческого концерна Helector Actor и его подразделения ООО ЛМП (Левашово мусоропереработка проект), планирующих реализацию проекта на территории производственной зоны Каменка.
Среди “экскурсантов” оказались активный житель Парголово Любовь Дюве и руководители экологического движения “РазДельный Сбор” Татьяна Нагорская и Анна Гаркуша, то есть я. В состав делегации также вошли несколько петербуржцев не из “экотусовки”, что извиняет их недостаточную компетенцию в вопросах правильной системы обращения с отходами. О том, как мы осматривали завод, снимали сюжет сотрудники телеканала “Санкт-Петербург”.
Предприятие, на котором мы были, расположено на окраине небольшого (5 тысяч жителей) городка Штафенхаген в трех часах езды от Берлина. Наверное, можно и быстрее, но немцы народ дисциплинированный и нас везли очень бережно и неспешно. Более подробно о расстояниях, населенности, выбросах, завуалированных дотациях, географии поставок мусора для предприятия, и даже о том, что завод принадлежит на самом деле китайскому концерну, читайте в статье Любови Дюве.
Завод 2007г. постройки действительно чистый и светлый, из труб не вырываются черные зловонные клубы дыма, на пороге не лежат онкологические больные с плакатами “Нет мусоросжиганию”. Немногочисленные жилые дома расположены от завода на расстоянии “рукой подать” и все это окружено сияющей на солнце лесопарковой зеленью.
Полученные в результате сжигания отходов электроэнергия и пар используются для снабжения находящейся неподалеку фабрики по переработке картофеля, одним из продуктов которого являются чипсы. Вот еще один повод перестать есть чипсы - а вдруг их делают рядом с мусоросжигательным заводом?
На днях об этой поездке вышел сюжет на телеканале “Санкт-Петербург”. В сюжете нет неправды, хотя есть неточности, об этом ниже. Но ведь вводить в заблуждение не обязательно с помощью лжи, достаточно недоговаривать некоторые обстоятельства.
Часть 2. То, что не “влезло” в камеру.
Несмотря на милого Александра Одинцова, который активно интересовался проблемами обращения с отходами в перерывах между съемками, информация, изложенная в сюжете напомнила мне анекдоты про слона, когда один человек видит его только спереди, а другой - только сзади. Александр “обошел слона” вокруг несколько раз, но рассказал только о виде “спереди”. Ну что ж, я расскажу про вид “сзади”.
Система обращения с отходами в Германии опирается на предварительный раздельный сбор отходов самими жителями. Благодаря инфраструктуре, которая позволяет собирать перерабатываемые тару и упаковку, опасные и медицинские отходы в супермаркетах, во дворах и специально отведенных для этого пунктах, 40% коммунальных отходов не попадают в общий мусор на самом начальном этапе.
Об этом нехотя рассказал технолог завода Питер Ахим. Он вообще очень неохотно отвлекался на вопросы, не касающиеся производственного цикла. Тем не менее, мы у него выпытали, что остальные, не собранные раздельно отходы направляются на сортировки, где из них извлекают еще порядка 10% вторичного сырья и до 30% компостируемых отходов, которые и подвергаются компостированию. Все, что остается после этого, Питер называет RDF, по нашему - твердое топливо из отходов. Состав RDF постоянно меняется в зависимости от морфологии поступающих на сортировку ТКО. Сразу же возникает вопрос, как это будет регулироваться в России, ведь у нас к RDF существуют определенные требования по составу. И по российским меркам на осматриваемом заводе сжигают не RDF, а просто “хвосты”. В составе “хвостов” мы невооруженным глазом видели раскрученные рулоны туалетной бумаги и полиэтиленовые пакеты. Много пакетов.
В связи с наличием полимеров в немецких “хвостах” сильно напрягает озвученная температура горения 850 градусов. Специалисты, продвигающие “современные” мусоросжигающие заводы в Подмосковье, убеждают жителей, что температура горения на их предприятиях будет выше 1200 градусов, благодаря чему все диоксины распадутся и ни одна молекула не вылетит из трубы завода. Или немецкие МСЗ не настолько безопасны, как их “малюют”, или немецкие диоксины распадаются при меньших температурах? Надеюсь, нам еще это объяснят.
Любопытна судьба полученного на сортировочных станциях компоста. Не с первого раза, но мне все-таки удалось выяснить, что часть компоста поступает на рекультивацию полигонов, а часть возвращается в “хвосты” и с ними попадает в печь. Пропорции, куда и сколько - не озвучены.
Конечно, всех интересовала зола. Немцы золой называют все отходы мусоросжигания, только у них донная зола - это по-нашему шлак, а летучая зола - это как раз и есть та токсичная зола, которую надо куда-то с предосторожностями пристроить. С завода в Штафенхагене зола поступает на те подземные отработанные солевые шахты, о которых я писала в прошлом году. Из шлака они извлекают металлы (которых как бы нет в сжигаемых отходов, по словам корреспондента) и потом используют в дорожном строительстве. Обращаю внимание, что в сюжете про завод Александр Одинцов говорит, что зола используется в дорожном строительстве. Эта небольшая, на первый взгляд, недоговоренность порождает у россиян впечатление, что это действительно фантастические технологии. На самом деле Александр имел в виду донную золу (шлак). Поскольку технологий применения шлака в дорожном строительстве нам не продемонстрировали, я воздержусь бросать в воздух чепчик. Интересная подробность - на МСЗ №3 в Москве установлено такое же оборудование (если верить информации. Московский МСЗ №3 имел регулярные “неприятности с законом” в связи с попытками нелегально пристроить токсичную золу III класса опасности не там, где можно. А журналисты с экрана говорят, что из золу применяют в дорожном строительстве. Неувязочка.
Вредные выбросы мониторятся на регулярной основе и контролируются государственными структурами. Но наиболее вредные, например, диоксины измеряются не часто, от 1 раза в 4 недели до 1 раза в полгода в зависимости от требований местного законодательства. Общественность никоим образом не участвует в этом мониторинге и вообще каком-либо контроле за деятельностью МСЗ. Почему жители Штафенхагена не интересуются безопасностью предприятия, мы расскажем в следующей статье.
На нашу встречу специально из Греции прилетел представитель концерна Helector инженер Георгиос Куфодимос (Georgios Koufodimos). Его гордостью являются различные технологии автоматической сортировки ТКО. Именно с его участием создавалась знаменитая система сортировки отходов в Ханье. Мы обсуждали с ним необходимость и безопасность сжигания “хвостов” и как это происходит в Ханье. Георгиос высказался в таком ключе, что раздельный сбор отходов, особенно токсичных, электроники, мелкой бытовой техники, медотходов - это обязательный элемент системы и должен быть хорошо налажен. Он сказал, что в Ханье “хвосты” размещаются на полигонах, потому что у них это разрешено, а вот в Германии - запрещено, поэтому им и приходится сжигать. После общения с ним мне захотелось поехать в Ханью и увидеть все своими глазами. И если это действительно так эффективно, то добиваться реализации в нашем городе именно такой модели обращения с отходами.
Итак, ключевые выводы:
- У нас не налажен раздельный сбор отходов и пока нет даже намека на системную деятельность правительства города в этом направлении, а значит неисчислимая пока часть полезных ресурсов будет уничтожаться;
- У нас не налажен раздельный сбор токсичных и медицинских отходов от населения, что приведет к попаданию в печь того, что ни при каких условиях не попадает в немецкие печи, во всяком случае, как утверждал технолог Питер Ахим;
- У нас есть соглашение с Правительством Ленинградской области о возможностях размещения на областных полигонах до 1 млн.тонн прошедших сортировку ТКО.
В Санкт-Петербурге нет необходимости применять технологии сжигания твердых коммунальных отходов, а есть возможность наладить их раздельный сбор, сортировку и досортировку, утилизацию, компостирование и безопасное размещение “хвостов” на полигонах Ленобласти.
Если вам нравятся статьи автора, поддержите ее работу
