Чужая дочь

В этот день 6-летняя Машенька ненадолго осталась дома одна. Было скучно, и она решила сама с собой поиграть в прятки. Залезла в шкаф, и там почему-то на мягкой одежде ей понравилось. Уютно, тепло и ни капельки не страшно. Вот бы ее никто не нашел. Ведь все равно ее никто не любит.

Сколько себя Маша помнила, бабушка и мама все время ее ругали, понукали, одергивали, и слова ласкового никогда не говорили. Зато младшему братику Алешке доставалось все – с ним играли, ему подарки дарили, ему добрые слова говорили.

Только папа, вечно занятый и редко бывающий дома, пытался уделить дочери хоть какое-то внимание. Когда Маша пыталась выяснить у него, почему бабушка с мамой ее не любят, отец усаживал ее на коленки, устало гладил по голове и… рассказывал сказки. Под них она и засыпала, и уже не слышала, как папа относил ее в кроватку, и бережно укладывал спать.

Лежа в шкафу, Маша вспоминала эти папины сказки и незаметно… уснула. Сколько проспала, не знала. Но проснулась от голосов в комнате. Поняла, что разговаривают вернувшиеся бабушка и мама, и решила затаиться. Ей казалось, что высунься она сейчас наружу, ее непременно будут ругать.

Сначала девочка не понимала, о чем разговаривают ее родственники. Но постепенно смысл сказанного начал откладываться в детской головке.

«Сколько раз я тогда говорила тебе – не спеши, не беру такую нахабу на себя. И вот что вышло. Помимо своего еще и чужого ребенка тащить приходится», - говорила бабушка.

«Ну, ты же помнишь, сколько лет мы пытались детей завести. Скольких врачей я обошла. И никто не давал никаких прогнозов. Откуда мне было знать, что я забеременею через полгода после того, как мы удочерим Машу. Не сдавать же ее было обратно в детдом», - оправдывалась мама.

Шесть лет, это совсем еще дитя неразумное. Но даже в эти годы Маша поняла – она чужая, она ни из этой семьи, ее взяли откуда-то и привезли сюда. А мама вовсе ей не мама. И даже любимый папа – не папа.

Маша так и не вылезла из шкафа, пока голоса не переместились в другую комнату. Она долго сидела в своем темном «теремке», полностью опустошенная, потрясенная услышанным.

С тех пор прошло много лет. Маша давно выросла, стала взрослой успешной женщиной. У нее своя семья, свой бизнес и свое собственное счастье.

У нее хватило ума тогда не устроить истерику и никому не признаться, что она все слышала и все знает.

Внешне в их семье ничего не изменилось, только теперь девочка не обижалась на плохое к себе отношение. Она теперь понимала. И только папа по-прежнему устало и по-мужски неумело пытался пожалеть дочку. Чужую дочку.

Едва представилась возможность, Маша уехала из дома, в котором выросла. Навсегда. Выучилась, устроила свою жизнь. Домой иногда заезжала. Да и то больше для того, чтобы поведать отца. Тот в последнее время совсем сдал.

Именно он был единственным светлым лучиком в этом доме. Все остальные когда-то еще скрывали свое отношение к Маше. Но когда она выросла, даже перестали притворяться.

После того, как отец умер, Маша забыла дорогу в этот дом. Иногда она думает – а не лучше ли было, чтобы ее не удочеряли, чем вот так, быть чужой, лишенной детства, необласканной?

Но потом девушка отгоняет эти мысли. Ведь время вспять не воротишь, к чему саму себя накручивать? Просто горько все это.

Тем пронзительней в ней чувствуется ее нынешнее счастье, где две маленькие дочери получают от мамы такие порции ласки и добра, что даже солнце порой зажмуривается от удивления.

Может, и стоило пройти через всю эту нелюбовь, чтобы накопить в себе столько нерастраченных чувств к своим близким людям?