Мать не в силах скрыть ненависти к своему единственному ребенку, и желает лишь одного - чтобы однажды дочь ушла и больше никогда не возвращалась.
Евгения не в силах скрывать, что не любит свою дочь Юлю. Ей очень хочется, чтобы все было наоборот, чтобы в ней проснулись какие-то материнские чувства. Но, увы, ее душа холодна.
Когда Евгения только-только родила дочку, она обожала малышку, с рук ее не спускала. Да и позже - ее первое слово «мама», ее первые шажки, ее «первый раз в первый класс» и даже первые девичьи переживания по понравившемуся однокласснику, Евгения принимала близко к сердцу наравне с дочерью.
Но чем старше она становилась, тем острее понимала Евгения, что скоро дочь упорхнет из дома навсегда, и останется мать доживать свой век в горьком одиночестве.
А что она видела в своей жизни? Муж сбежал, когда она еще беременной ходила. И поднимала ребенка женщина одна. И потом все сама и сама.
Другие матери-одиночки как-то умудрялись личную жизнь устраивать, замуж выскакивали. А Евгения даже об этом не думала. Главное, дочь на ноги поставить.
А теперь, когда поставила, она оказалась никому не нужна. Евгения видела себя в зеркале и ,не питала насчет своей внешности никаких иллюзий. Когда-то она была молодой и красивой.
Но годы тяжелой жизни без личного счастья сделали свое черное дело. Ей всего сорок два, а выглядит теткой далеко за пятьдесят. Осознав все это, Евгения вдруг начала испытывать к дочери неприязнь.
А ведь она до сих пор помнит, как заходила к ней к маленькой в спальню, любовалась ею спящей, как обожала держать ее на руках. Куда все это делось?
И ведь выросла дочка хорошей - закончила школу без троек, сама в университет поступила, по дому матери помогает, не гуляет сутками напролет. А у Евгении одно желание - чтобы однажды ее Юленька ушла из дома, и больше не возвращалась.
Евгения сама себя ненавидит за такие мысли. Но дочь ненавидит еще больше. Она даже звать ее стала по имени, а не «дочка», «доченька», как раньше. И ничего с этим женщина поделать не может.
Притворяться любящей родительницей становится все трудней и трудней. Да и дочь, похоже, уже чувствует материнское отношение к себе. Хотя они редко спорят, практически не ссорятся. Но какая-то завеса нелюбви висит в их доме.
Евгения хочет, чтобы Юля поскорее отправилась во взрослую жизнь, покинула это жилище, и показывалась, как можно реже. А лучше, чтобы не приходила совсем.
Возможно, у Евгении еще появится шанс устроить свою личную жизнь, пока она окончательно не превратилась в одинокую, никому не нужную старуху.
Может, если ей встретится человек, которого она полюбит, и любовь к дочери вернется? Может, все дело в зависти матери к молодости дочери, у которой все еще впереди? Может быть…
А пока Евгения всей душой ненавидит своего единственного ребенка, и ничего с этим поделать не в состоянии.
