Подпольная зона времен перестройки: как снимали фильм «Камышовый рай»

Один рассказал, другой написал, третий снял

Этот рассказ одного сотрудника милиции сценаристы Игорь Агеев и Сергей Белошников услышали случайно. Бывший сотрудник в абсолютно частной беседе рассказал шокирующую историю о том, как в крохотном богом забытом казахском городке, затерянном в бескрайних степях, местные «баи» превратили трудовую колонию в рабовладельческую плантацию.

За написание сценария друзья сели не сразу – во-первых, услышанное надо было еще переварить – слишком уж оно было диким, во-вторых, в ту пору гласности и уже как бы демократии, даже на фоне появившихся фильмах о проститутках, продажных ментах и мафии чиновников, такой сюжет выглядел «белой вороной».

И все-таки творческие люди, они не смогли долго носить это в себе – написали сценарий. Правда, даже не представляя – кто возьмется это снимать. Сценарий оказался среди сотен других заявок-предложений для режиссеров и, мог пылиться на полке бог знает сколько времени, если бы так же случайно, как сценаристами была услышана эта история, работа не попала к Елене Цыплаковой.

Режиссером она была начинающим – до сего дня ни одного полнометражного фильма. А тут сразу такой крутой сюжет. Но еще даже не дочитав сценарий и до середины, она уже твердо знала – буду снимать. Ее отговаривали друзья и коллеги – мол, сюжет для тебя слишком сложный, возьми что попроще. Да и тема абсолютно не женская, такое не каждый режиссер-мужик потянет.

Но Цыплакова уже «загорелась»: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся. А там сидят не только ублюдки – бывают и роковые случайности. Человек оступился – а его затаптывают. И поднять голову после может не каждый – судьба поломана, делай с ним, что хочешь. И на этом фоне мне хотелось снять фильм о чувстве собственного достоинства».

Кино, близкое к реальности

По сюжету фильма, вышедшего на экраны в 1989-м, молодой бродяга Кеша Бобров, бывший ленинградец, когда-то простой и вполне благополучный парень, про которых говорят «тихоня-интеллигент», в силу обстоятельств попадает в подпольный трудовой лагерь в казахстанской степи, где бомжей, наркоманов, беглых зеков, всех, кто «без роду без племени» с утра до вечера заставляют рубить камыш. По сути, настоящий концлагерь.

Некая аналогия с американскими тростниковыми плантациями. То же самое палящее солнце, та же тяжелая работа, те же жестокие надсмотрщики. Только здесь вместо тростника камыш – отсюда и названия фильма «Камышовый рай».

Начальником лагеря оказывается знакомый Кеши со странным именем Сыра-Пыра, который находит для старого приятеля спасительный выход и стать одним из охранников. Если бы Кеша имел хоть чуточку разума, он бы немедленно согласился – но в таком случае написание сценария или закончилось бы на пятой странице, или… его следовало написать по-своему.

«По-своему» или на самом деле, но Кеша, в фильме отзывавшийся на погоняло Бобер, годо отказался и даже попытался бежать. Но бежать в незнакомую степь, которой нет края, безумство. А без подготовки – верная смерть. Но ее Бобер пока избегает, его без особых проблем ловят охранники и кидают к работягам.

Теперь Кеша – «полноправный» раб с ежедневным изматывающим трудом, скудной едой и почти нечеловеческими условиями проживания. С Сырой-Пырой дружбы больше нет – его бывший приятель не оценил протянутой ему руки помощи и начальник странной зоны обиделся.

Дальше по ходу фильма - бесконечные трудовые будни под неподвижным солнцем, во время которых рабов бьют и унижают. Для особо «отличившихся» - целая система бесчеловечных наказаний – например, лишение воды. В том климате и тех условиях «труда» - такая пытка очень действенная для рабов, которые отказываются подчиняться.

Но в фильме показаны и другие издевательства, которые у нормального человека вызовут тошноту и отвращение. Например, заключенного бомжа по кличке Профессор заставляют съесть украденную им пачку сигарет и, показано это очень натурально.

Ну, а с больными и покалеченными в процессе работ в этой зоне поступают по «принципу Спарты». И опять же на примере одного из заключенных – Назыра, которого после перелома ноги куда-то увозят (как все считают – в больницу), а потом один из охранников красуется с его четками. Назыр больше в фильме не появляется. Как говорится, степь большая – земли для всех хватит.

Поднята в «Камышовом рае» и тема «повязанных» на криминале ментов. Хотя, уже сама по себе рабовладельческая зона подразумевает участие правоохранителей в незаконных действиях.

Но сценаристы и режиссер пошли еще дальше. Тот самый любитель сигарет Профессор сбегает из зоны и каким-то чудом добирается до какого-то пыльного населенного пункта, где падает в местное отделение полиции и рассказывает стражам порядка о испытанном на себе произволе. И снова победа добра над злом откладывается.

Местные менты не только знают о зоне – они, как и многие их коллеги в окрестностях, с одной стороны высматривают и поставляют подходящую «рабсилу» для «уважаемого Сыра-Пыра» за определенный «бакшиш», с другой – оберегают подступы к камышовым плантациям, оберегая их от глаз чужаков. Так что, судьба вскоре возвращенного в колонию Профессора печальна – его долго и изощренно забивают до смерти.

Приз за «советскую правду»

Многие критики сразу после выхода ленты говорили, что хотя фильм получился жестокий, натуралистичный, как говорится, не для слабонервных, Елена Цыплакова слишком уж по-женски добавила в него «мягких красок».

Понятное дело, что в реальности все, что в таком лагере происходило, на экране просто не покажешь. Но, по мнению специалистов, режиссер слишком смягчила сюжет, сделав его менее реалистичным, чем звучала сама первоначальная история и даже сценарий для фильма.

Да и концовка, по утверждению критиков, немного смазана. В финале Кеша с одним из друзей поднимают бунт, кончают нескольких охранников и призывают остальных рабов «взять власть в свои руки». Но привыкшие к повиновению работяги не только не поддерживают «переворот», но еще и пытаются схватить бунтовщиков, чтобы выслужиться перед «работодателем».

Для привыкших к «хеппи-эндам» в борьбе добра со злом еще в недавнем прошлом советских людей такая позиция «угнетенного большинства» могла стать некоторым разочарованием. Да и копирование финала фильма «Достучаться до небес», где, как и в «Камышовом рае», главные герои махнули на все рукой и просто двинули куда глаза глядят, в надежде, что где-то там – за бескрайней степью есть надежда на лучшую жизнь.

Но впереди у Кеши и его приятеля Витька нескончаемые километры под палящим солнцем без малейшего понимания, в какую сторону идти правильно. Выйдут – не выйдут? Выживут или погибнут? Ну, не любит обыватель такой недосказанности. Уж лучше или пуля недобитого охранника в спину главного героя или вдруг откуда-нибудь взявшийся честный следователь, разоблачивший всю эту шайку-лейку. Но чтобы все было ясно и понятно. 

Но не нам судить режиссера «рая». Возможно, в то время у советских людей еще не было понимания того, как бороться с таким злом, если даже в его существование поверить было трудно. Поэтому, многие зрители встретили «Камышовый рай», как остросюжетную сказку.

Но были и те, кто знал больше других, но предпочитал молчать. Советские власти многие проблемы предпочитали держать под «грифом секретно» и - нелегальные трудовые лагеря были одним из этих секретов.

Но нашлись и те, кто принял фильм «на ура». Советская кинопродукция времен гласности, сорвавшая с себя бремя цензуры и отодвинувшая еще совсем недавний «железный занавес», на Западе по сравнению с их «мыльными операми» выглядела на порядок «сочней». Свой приз на «запредельной» территории сорвал и «Камышовый рай», получив премию за лучшую режиссерскую работу на международном кинофестивале в Сан-Себастьяне.

Хотя, по большому счету, это приз за правду о нашей стране. Правда, один из самых жестких, даже жестоких наших фильмов конца восьмидесятых в сравнении с реальностью лихих девяностых, которая уже приближалась к нашим границам, и фильмами, наполненными стрельбой, кровью, труппами, «стрелками», киллерами и пытками, на самом деле может показаться наивной сказкой. Но ведь это была одна из первых попыток показать нашу действительность без прикрас. И можно смело сказать – попытка засчитана.