После революции у Советской страны хватало врагов: Белая гвардия, Антанта, неспокойные окраины… Но одной из злейших проблем новой власти был разгул бандитизма…
Бандит-миллионер
В Москве самой многочисленной бандой 1919-20 годов являлась банда Николая Сафонова по кличке Сабан, у которого был немалый уголовный опыт, несколько судимостей и годы каторжных работ. Банда просуществовала около двух лет, пролив крови столько, сколько не пролили другие группировки, вместе взятые.
В период расцвета ее ряды составляли чуть ли не до полусотни головорезов, готовых на все. Их главарем был Сабан, известный в столице беспредельщик, с которым побаивались иметь дело даже многие его «коллеги».
Перед каждым ограблением Сабан внушал своим «бойцам», что главное добыча – а не то, скольких жертв она будет стоить. Он приказывал подельникам не церемониться с жертвами ограбления и убивать всех, кто может помешать поставленной цели.
И сабановские головорезы только рады были стараться. Во время ограблений они, не раздумывая, пускали в ход оружие, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Случалось, после их налетов милиционеры находили убитыми целые семьи. Зато такая политика долгое время приносила Сабану и его банде удачу.
По слухам, десятки грабежей на дома, квартиры и магазины сделали из главаря миллионера. Мол, только драгоценностей он с подельниками за два года грабежей забрал у своих жертв на 4,5 миллиона рублей.
Многие удивлялись – отчего, имея такие богатства, Сабан не сбежит в Европу и не заживет там припеваючи и в полном спокойствии. Тем более, на большинстве участков в те времена граница охранялась слабо, а то и вовсе не охранялась. Не до того было воюющему на всех фронтах Советскому правительству. Но удивлялись такому раскладу лишь те, кто плохо знал бандита Сабана.
Врожденная жестокость, постоянная тяга, как сейчас говорят, к адреналину, опьянение от вида крови жертв – однажды, давным-давно став на преступную дорожку, Сабан уже просто не мог остановиться.
«Безбашенный» - говорили о нем многие столичные «гангстеры» и даже его собственные подельники, а он своими действиями лишь подтверждал эти слухи. Однажды он узнал, что в одном из столичных отделов милиции завели на него уголовное дело и собираются подавать в розыск, он самолично явился в отдел, выхватил из-за пояса бомбу и, разогнав всех сотрудников по углам, забрал свое дело и преспокойно удалился, пообещав напоследок взорвать здесь все к чертовой матери, если его еще раз потревожат подозрениями насчет причастности к совершению преступлений.
Без принципов и жалости
А банда тем временем продолжала совершать по Москве свои кровавые набеги. И если в самом начале своей «карьеры» Сабан с подручными убивали своих жертв только в случае крайней необходимости, если хозяева не признавались, где прячут деньги и драгоценности, или если кто-то пытался оказывать сопротивление, то позже налетчики убивали просто так. Даже не из-за того, чтобы не оставлять свидетелей, а просто войдя во вкус.
Например, ворвавшись в дом фабриканта Иванова, проживавшего на Дмитровском шоссе, бандиты набрали добра почти на полтора миллиона рублей. И при этом им никто не оказал даже намека на сопротивление. У хозяина дома была большая семья, к тому же в другом месте была припрятана заначка на «черный день». Поэтому деньги и ценности незваным гостям коммерсант отдал сразу.
Однако, перед самым уходом бандитов, когда глава семьи уже вздохнул с облегчением, Сабан кивнул своим головорезам, и те принялись хладнокровно расстреливать людей. Покидая дом, главарь банды удовлетворенно оглядел груду окровавленных трупов. Жизнь удалась! Глава семьи, его супруга, пожилая мать и двое детишек лежали бездыханными лишь потому, что у главаря играла кровь в жилах…
«Смерть ментам!»
Таких кровавых налетов на счету банды Сабана были десятки. Но, пожалуй, одной из самых громких и жестокий эпопей сабановской группировки стал расстрел столичных милиционеров. Сабан вдруг возомнил себя вершиной правосудия и решил уничтожить как можно больше стражей порядка, которые, по его мнению, мешали нормальным людям жить.
За один только день, 24 января 1919 года его банда расстреляла 16 постовых милиционеров. Убийства совершались прямо из автомобиля по одной и той же схеме. Налетчики подзывали постового к машине, вежливо спрашивали у него, как проехать в какой-нибудь переулок или отыскать ту или иную улицу, и в тот момент, когда милиционер расслаблялся и собирался ответить, производили в упор несколько выстрелов.
Эти чудовищные и наглые убийства породили среди москвичей слухи о неких "черных мстителях", убивающих только стражей порядка. Верили этим слухам и сами милиционеры. Доходило до того, что постовые отказывались дежурить в одиночку. Столичное милицейское руководство усилило посты, а на поимку бандитов были брошены все имеющиеся силы и лучшие на тот момент сыщики московского УГРО.
И в какой-то момент на Сабана и его банду вышли. Была устроена засада, но взять бандитов «без шума и пыли» не удалось. В перестрелке погибло около десятка подручных Сабана. Однако, он сам, тяжело ранив одного из милиционеров, сумел выскочить из кольца.
Столицу обложили основательно, перекрыли, насколько это было возможно, все основные выезды из Москвы. Но удачливый бандит и убийца, как в воду канул. Город перерыли сверху донизу. И, в конце концов, поняли, что Сабана в столице нет.
Сабан мертв – но дело его живо?
Его и в самом деле в Москве уже не было. Столичные сыщики еще прочесывали местные «малины» в поисках сабана, а он уже объявился в Липецкой области. И не просто объявился, а отметился так, что против него объединились не только местные правоохранители, но и весь люд.
Пытаясь найти логово, чтобы отсидеться, Сабан приехал к своей родной сестре. Но та, зная, чем занимается братец, отказала ему в гостеприимстве. Обозлившись, Сабан устроил в доме родственников настоящую кровавую «баню», вырезав всю семью: сестру, ее мужа, его мать-старуху, четверых маленьких племянников и наемную помощницу по хозяйству. Всего восемь человек.
Однако, уйти тихо бандиту не удалось. Жители окрестных домов слышали крики из дома, где Сабан устроил резню и вызвали милицию. Возможно, в Москве он нашел бы, где затаиться. Но в чужом городе, где стар и млад вышли на улицу с вилами и топорами, разыскивая убийцу, у него шансов не было. Бандита взяли, но живым до отделения милиции довезли лишь чудом. Люди требовали самосуда.
И даже когда жителям было обещано самое суровое наказание для убийцы, местное население продолжало осаждать милицию и другие органы власти, на этот раз требуя публичной казни для преступника. Чтобы утихомирить толпу, власть пошла на такой шаг. Буквально спустя несколько дней расследования Сабана вывели на главную площадь и расстреляли при большом скоплении народа.
Однако, что удивительно, сабановская банда и после побега и гибели главаря в начале 1920 года еще сумела сплотиться из оставшихся на свободе его подельников и какое-то время попортила крови столичным правоохранителям. Теперь в банде «банковал» бывший каторжанин Павел Морозов, носивший «погоняло» Паша Новодеревенский.
Он оказался не меньшим зверем, чем его предшественник Сабан. Во время ограблений он и его подручные убивали людей десятками, причем, даже в тех ситуациях, когда это и не требовалось.
Как в случае налета на дом торговца в Банном переулке, когда уже добыча находилась в руках бандитов и, можно было уходить. Однако, всю семью, десять человек взрослых и детей завели в сарай и порубали топорами.
ЧК и МУР бросили на поимку банды большие силы. И это дало результат. За весну 1920-го арестовали или застрелили почти всех. Но в этой банде главарям всегда долго везло. Как когда-то Сабан, Паша Новодеревенский, оставшийся почти без подельников, все еще бегал от милиции, и уже подумывал скрыться где-нибудь в провинции. Да сгубила «фраера» жадность.
Заявился как-то к нему на «малину» один из немногих оставшихся подручных – некий Иван Ворона, и зная, что главарь намерен «делать ноги», потребовал свою долю с ограблений. Паша отказал и в ходе начавшейся ссоры обозленный Ворона застрелил главаря, по сути, оказав большую помощь столичным правоохранителям.
После этого банда окончательно прекратила существование. Однако, в те неспокойные времена на одну разгромленную банду приходилось в среднем три новоявленных. Так что, покой чекистам и «муровцам» только снился…
