Тюрьма, война и актерская доля Анатолия Папанова

Бандитский «бригадир» в «Бриллиантовой руке» и смешной интеллигент с криминальными наклонностями в «12 стульях», метрдотель в «Дайте жалобную книгу» и командир полка в «Служили два товарища», политический зек из «Лета пятьдесят третьего» и самый известный в мире мультяшный волк…

Всё это один человек, один актёр, актёрище – Анатолий Папанов. Но мало кто знает, что к званию советской звезды первой величины Папанов шёл через самые настоящие тернии…

Из камеры в окопы

По сути, взрослая жизнь будущей легенды киноэкрана началась с… тюремной камеры. 41-й год – на открытых площадках ещё «дают» танцы, но в воздухе всё явственней пахнет войной. Советское правительство заявляет, что мы «мирные люди», а большинство заводов уже работают на «оборонку», где график и режим соответствующие. Чуть опоздал – под суд, прогулял – в лагеря, А уж если кража…

С территории московского завода «Шарикоподшипник» кто-то вынес несколько строительных деталей. В то время это было уже не просто мелкое преступление – попахивало диверсией. Всю бригаду рабочих, в чью смену произошла кража, на милицейском автобусе доставили в тюрьму. Да не в простую, а в ту самую… из народных песен и страшных снов там побывавших – в Бутырку.

Среди того десятка подозреваемых был и 19-летний Толя Папанов, паренёк из рабочей семьи, одержимый разве что клубом художественной самодеятельности, в котором пропадал по вечерам, а никак не тонкой политикой «кто на кого работает». Хотя требование следователя, которому, видимо, некогда было разбираться с работягами, Было однозначно - или кто-то признаётся в краже или всей бригадой… к стенке.

Заточение Папанова длилось девять суток. Девять страшных суток мрачных стен и неопределённости. Вора нашли – но стать заводским «стахановцем» пареньку было не суждено.

Не прошло и месяца после бутырского «звонка», как красноармеец Папанов оказался в самом пекле все-таки начавшейся войны.

На заднем плане

С войны 21-летний артиллерист Папанов вернулся инвалидом 3-й группы – хромающим и оглушенным. И уже дома увидел – бомбы рвались не только на фронте.

Театр имени Вахтангова, куда будущий актер хаживал до войны в надежде попасть в какую-нибудь «массовку», немцы разбомбили напрочь. Но главное, что не отняла война у Папанова – его мечту стать актёром. Едва ли не сойдя с поезда, он пошёл подавать документы в Государственный институт театрального искусства им. А. Луначарского.

Принимать не хотели – что это за актёр, который с трудом по лестнице поднимается. Папанов экзаменаторов убедил – ходить буду, а остальное… приложится. И приложилось. Скромняга Толик стал лучшим студентом курса. А дальше были годы тех самых массовок, в которые когда-то так стремился попасть паренёк из заводской театральной студии.

Не все сумели пройти к славе сквозь время забвения и ощущение ненужности. Многие сломались. Едва не «пропал» и Папанов. Тогда уже женатый на актрисе Надежде Каратаевой, актёр попал под «каток» чувства нереализованности, где главным «колесом» был алкоголь. А где водочка, там и конфликты в семье, на работе и… просто в жизни.

Алкоголь был «верным» спутником многих звезд и звездочек, которых «недооценили». Результатом для некоторых становилась могила, для кого-то тюрьма, для других – нищета и одиночество. Где-то на той грани балансировал и Папанов.

Однажды, возвращаясь с очередного «корпоратива», Папанов почувствовал себя «нехорошо». Заметил скамейку, присел, чтобы придти в себя. Мимо проходил постовой милиционер и, заметив, как ему показалось, пьянчужку, рассевшегося в общественном месте, не прошёл мимо (время тогда другое было).

Подойдя к Папанову, страж порядка грубовато дёрнул того за рукав, грозно пояснив, что «сидеть здесь в таком виде не положено». Привыкший к смирным «алкоголикам и тунеядцам», при виде милиции, становящихся в стойке «смирно», сотрудник никак не ожидал того, что в протоколе пишется, как «активное сопротивление» и «нанесение оскорблений сотруднику при исполнении».

Подвыпивший актёр, о котором говорили «мухи не обидит», вскочил со скамейки, схватил постового за галстук и с силой потянул к себе. Тот, соответственно, попытался вырваться, отчего завязалась небольшая «буча», в которой, хотя более молодой и сильный милиционер в итоге и взял вверх, но зато остался без галстука и нескольких пуговиц на форменном кителе.

Доставленный в «околоток» буян и там долго не унимался, а уже через несколько дней узнал, что такое «слава», так сказать, в кавычках – в дирекцию театра, где работал Папанов, пришла «бумага» на актёра с настойчивой просьбой наказать. На повестке дня собрания коллектива стоял лишь один вопрос: «о недостойном поведении товарища Папанова».

Три часа «промывки мозгов» закончились «условным» наказанием – строгим выговором, хотя особо ретивые «крикуны» требовали «гнать метлой из театра и лишить всех званий». А ведь это было то самое «переходное» время, когда у Папанова, как сейчас говорят, появились перспективы.

«Водопад» ролей

Папанов бросил пить раз и навсегда. И вовремя. Его уже заметили. А дальше словно прорвало. Роли, роли, роли – театр, кино, озвучка анимации… Да всё названия какие… кассовые сборы… слава – та, которая настоящая. 60-е - 70-е годы прошлого века – золотое время актёра Папанова: «Берегись автомобиля», «Бриллиантовая рука», «Золотой теленок», «12 стульев»…

Порой роль Папанова в фильме ограничивалась одним кадром, одной фразой типа «А «Динамо» бежит?» из знаменитых «Джентльменов удачи», и всё равно эта фраза мгновенно становилась «шлягером». А уж если актеру отводилась одна из ведущих ролей, то уж тут, как говорится, «будет тебе и ванна, будет и кофа…».

Сам актер мечтал о больших драматических ролях, хотя большинство зрителей сходилось во мнении, что у Папанова лучше всего получались роли смешных, этаких недотёпистых криминальных личностей, которые и привели его к славе. Хотя те же «Белорусский вокзал» и «Холодное лето пятьдесят третьего», стоящие особняком от комедий с «жаргоном» с участием Папанова, тоже не были пустым звуком, как для зрителей, так и для самого актера.

Всего за свою актерскую жизнь Папанов снялся более чем в полусотнях картин и, наверное, как и большинство великих, ушёл, не сыграв «последней роли». Неполных шестьдесят пять, при том, что знаменитым Папанов стал уже в зрелом возрасте, это время, в котором ещё много можно было успеть.

Холодный душ, который принимал актер, вернувшись с очередных съемок, стал «свидетелем» последних мгновений жизни Папанова. Холодный душ лета 1987 года… после не так давно вышедшего «Холодного лета пятьдесят третьего»… Судьба человека, точно жившего на свете не по «доверенности»?

Похоронили актера в Москве на Новодевичьем кладбище – в окружении многих других усопших, при жизни бывших достойными людьми своего времени.

Неумирающий Лёлик

Когда-то Папанов, до этого практически не «просыхавший», сказал себе и близким: «Всё – больше не пью!». Видимо, много лет спустя, режиссеры от рекламы вспомнили этот факт, вложив в уста киношного Лёлика современные слоганы с предложением покупать антиалкогольные таблетки. Родственники актёра подавали в суд на киностудию – «за оскорбление чести…», но с треском его проиграли.

У подкованных киношников все авторские права были оформлены юридически очень грамотно – не подкопаешься. А что уж говорить о каких-то отчислениях в пользу семьи от проката фильмов участием Папанова…

Ходили слухи, что в свои звездные годы семья актера жила богато. Отчасти, в этих слухах есть доля правды – большая квартира, дача, аж две машины… Но всё это пришло к Папанову в последние годы его жизни. Так что, можно сказать, насладиться «вкусной» жизнью актер, любивший ходить в старых джинсах и босоножках, так и не успел.

Да и не успел бы, даже если бы и жив был. Папанов «ушел», когда страна уже стояла на старте финансово-политической чехарды, которая позже плавно перейдет в не менее бесноватые девяностые. Через какое-то время после смерти Папанова многочисленные и изначально обреченные денежные реформы, как и многих других, превратили наследников великого актера в нищих. Пятьдесят тысяч рублей, банковский вклад, оставшийся от Папанова, и совсем недавно казавшийся огромным, превратился в копейки.

Вчерашнего целого состояния едва хватило, чтобы поставить актеру памятник. Да и «обкомовская» дача в одном из подмосковных посёлков, когда-то возвышавшаяся над соседями, позже стала выглядеть сторожкой привратника среди «новорусских» особняков.

И лишь одно точно не поддалось никаким «инфляциям» - любовь взрослого зрителя к тому самому настоящему, «не рекламному», Лёлику, и детская любовь к самому «доброму в мире волку»… Тут уже без всяких споров и судебных разбирательств…