Как музыкант Авилов сел в тюрьму за «левые» концерты Примадонны

Подписал договор – подписал приговор

Как потом вспоминал тогдашний супруг Аллы Борисовны Александр Стефанович, следствие против певицы и ее окружения имело следующее. Якобы руководители концертных площадок совместно с представителями певицы фиксировали в актах неполные залы, которые на деле были переполнены. Под видом непроданных билетов жгли простую бумагу, а вырученные деньги делили между собой.

Следствие серьезно копало в отношении администратора Пугачевой Евгения Болдина да и против нее самой тоже. Однако, единственным виновным в той истории оказался руководитель ансамбля певицы Александр Авилов. Музыкант, не имевший отношения к финансово-хозяйственной стороне тогдашнего советского шоу-бизнеса.

Как позже вспоминал теперь уже Авилов, ему постоянно подсовывали на подпись какие-то документы, которые тот подписывал не глядя. В общем-то, большинство из них были обычными безобидными бумажками. Но в одном документе, датированным 1978-м годом, оказалась сумма расчета между двумя организациями, а в другом за тем же номером и с теми же организациями стояла уже совсем иная сумма. Разница в 15 тысяч рублей в конце семидесятых была немалой.

В 1982 году ансамбль Авилова ушел от Пугачевой, но для следствия это уже ничего не имело значения. Бумажкам дали ход и за Авиловым пришли….

На шефский концерт под арестом

В то время Авилов работал с группой «Алые маки», работавшей от Северо-Осетинской филармонии и на момент ареста находился на совместных с Кикабидзе гастролях в Курске.

Однажды рано утром Авилову в номер гостиницы позвонил администратор и попросил зайти к нему в кабинет. Там сидели незнакомые люди, оказавшиеся следователем и оперативным работников. Они принялись засыпать Авилова вопросами о тех событиях четырехлетней давности, касающихся его работы с Аллой Пугачевой. Но это была лишь прелюдия. Настоящие допросы были еще впереди.

Авилова задержали, но тут выяснилось, что в этот день он со своей группой должен был давать шефский концерт. Причем, в местном ГУВД!В общем, в начавшейся суматохе в гостиницу в сопровождении Кикабидзе явился милицейский генерал с просьбой к столичному следаку не лишать курских милиционеров бесплатного концерта.

«Товарищ лейтенант, ну отпустите человека! - сказал он следователю. - Пусть он нам концертик сбацает». И Авилова прямо с допроса под конвоем привели на сцену. А сопровождавший его следователь потребовал место в первом ряду - якобы за тем, чтобы следить за своим «подшефным».

Обыск за свой счет

Потом концерта Авилова повезли в Москву в купейном вагоне обычного пассажирского поезда. По прибытии вся компания должна была отправиться на квартиру «арестанта» для проведения обыска. Однако, когда сошли на перрон, выяснилось, что линейное управление милиции Курского вокзала не дает машину.

«А как к вам ехать на метро?» - спросил следователь. «А могу ли я, пока у меня не отобрали кошелек, за свои деньги взять такси?» - вопросом на вопрос ответил Авилов. «Ну, если за свои, то можете». И музыкант повез своих надзирателей на такси за свои деньги делать обыск у него дома.

Авилов помнит разочарованные лица следователя и оперативника – они-то думали, что приехали к подпольному миллионеру. А тут узенькая комнатенка, она же и спальня. Тахта, кухонный уголок, пианино и шкаф с обязательным для советского человека набором хрусталя, вот и вся обстановка.

После обыска поехали на Петровку. Ну, и там уже все по полной программе: допросы, протоколы, камера. Из Москвы Авилову и сопровождающим предстоял перелет в Иркутск, где и были во время гастролей Аллы Пугачевой подписаны те злополучные документы четырехлетней давности.

«Расскажи, как она дает?»

О пребывании в иркутской тюрьме Авилов вспоминал без тени иронии. Сначала сутки простоял в крохотном боксе 2x1,5 метра, в котором с трудом помещались восемь человек. Там был настолько спертый воздух, что даже спичка не загоралась. В помещении не хватало кислорода.

Потом Авилова перевели в камеру, в которой было восемь спальных мест, а находилось 36 арестантов. Там не только лежать или сидеть, но и стоять было негде. Было тесно, словно в метро в часы пик. От духоты кружилось в голове и качало. Только ведь даже упасть было некуда, чтобы кого-то не задеть. А это было чревато ссорами и драками.

Единственной радостью для Авилова, как ни странно это звучит, был вызовы на допросы. Там хотя бы можно было вздохнуть свободно. В прямом смысле.

Позднее, уже во время начавшегося судебного процесса, его перевели в старый корпус тюрьмы, где когда-то сиживал сам адмирал Колчак. Здание было настолько старым, что там в некоторых камерах на тот момент еще сохранились откидные койки на цепях и другие аксессуары царской исправительной системы.

Авилов вспоминал, что люде в камере были разные – в том числе и те, с кем не хотелось бы встретиться в темноте на узкой дорожке. Были и просто неприятные типы, придиравшиеся ко всем, особенно к новеньким.

Однако, Авилова не трогали. Огромная скука в замкнутом пространстве напрочь съедала местный люд и появление среди них настоящего артиста вызвало большой ажиотаж, вызванный предвкушением услышать рассказы о богемной жизни советских звезд.Правда, вопросы были, так сказать, специфические.

Узнав, что Авилов работал с самой Пугачевой, донимали расспросами типа «Расскажи, как она дает?». Оно и понятно – зеки. Им скучно, им надо как-то себя развлекать. Потому и придумывали самые гадкие издевательства над новичками, о которых вспоминать нормальному человеку просто противно.

Правда, подобное происходило не только в камерах. Когда однажды Авилова без причины прямо среди ночи привели в кабинет начальника тюрьмы, где сидел еще и замполит, и арестанту начали задавать те же «постельные» вопросы о жизни звезд, артист понял – здесь скучают не только зеки.

Один за всех

Когда судебный процесс подходил к концу и, в воздухе уже завеяло приговором, в Иркутск явилась Алла Пугачева. Да еще с очень статусной группой поддержки в роли свидетелей. Кобзон, Лещенко, Ротару и сама Пугачева на суде говорили про Авилова только хорошие слова, а подсудимому Алла Борисовна успела шепнуть: «Не бойся ничего - скоро выйдешь».

Однако, он уже понимал - уголовное дело есть и по нему надо кого-то осудить. Похоже, на роль «стрелочника» выбрали его. Против звезд следствие ничего не накопало. А, может, просто не дали этого сделать.

В итоге Авилову выдали достаточно мягкий приговор - три года «химии» (условное осуждение с обязательным привлечением к труду; заключенный обязан проживать в специальном общежитии и работать на указанном ему предприятии).

К этому времени на следствии и во время суда он уже отсидел год. Оставшийся срок осужденный строил дорогу в Братской области. С тех пор, как возвратился домой, артист Авилов все документы подписывает, перечитав их три раза. Больше ни за кого сидеть неохота.