В 50-е годы прошлого века простой советский еврей из Калинина сколотил целое состояние, наладив подпольную ткацкую фабрику на территории психдиспансера.
Подпольный бизнес скорбного дома
В середине пятидесятых житель Калинина (нынче Тверь) Борис Ройфман решил, что хватит ему прозябать среди рядовых советских граждан. Умный, хитрый и хваткий, он вознамерился стать богатым в стране, где в теории все жили одинаково. Ройфман трудился на небольшой должности на местной базе общества глухонемых, где тайно установил несколько швейных машин, заставив работать на них инвалидов. Естественно, за гроши.
Бизнес процветал, деньги шли потоком. Но Борису хотелось большего. И предприимчивый еврей решил махнуть в Москву. В 1957-м, дав кому надо взятку в две тысячи рублей (немалые по тем временам деньги), он устроился заведующим мастерскими Краснопресненского психоневрологического диспансера, который располагался тогда на Малой Грузинской улице в столице.
Но работа на новой должности его интересовала постольку поскольку. Оглядевшись на месте, 32-летний Ройфман понял – он открыл по-настоящему золотую жилу. У него были деньги и под рукой были душевнобольные пациенты, которые в силу своих заболеваний делали все, что им приказывали. Они и стали бесплатными работниками подпольной швейной фабрики, которую Борис основал в мастерских.
Но продукцию где-то надо было реализовывать. А Ройфман в Москве был чужаком. В поисках нужного человека он познакомился с 39-летним Шаем Шакерманом, которого ему посоветовали как человека со связями.
Шакерман, ловкач и мошенник, едва не ставший врачом, когда-то здорово обжегся. Получив десять лет лагерей за воровство, он, благодаря амнистии вышел на свободу уже через год. И как раз искал для себя прибыльное, но менее рискованное, чем кражи, дело.
За предложение Бориса Шакерман ухватился двумя руками и официально устроился к своему «работодателю» в мастерские психдиспансера. Чтобы, как говорится, держать руку на пульсе. И одновременно принялся наводить «мосты» по поводу реализации подпольной продукции, которую изготавливали работники-пациенты, фактически ставшие рабами дельцов.
Подвальная фабрика
Конечно, шила в мешке не утаишь. Многие, включая главврача, знали про тайное производство. Но сдобренные взятками, молчали. А Ройфман с Шакерманом все глубже пускали корни в нелегальный бизнес. Закупили несколько десятков станков и разместили их в подвальных помещениях домов рядом с диспансером. Туда же завезли сырье из Узбекистана и нескольких ткацких фабрик.
Производство работало круглосуточно. Пациенты диспансера трудились в три смены, при тусклом освещении, в духоте и тесноте. И получая лишь прибавку к… обеду. Да и то не всегда. Надо сказать, что некоторые пациенты не были совсем уж потеряны в пространстве. Находились такие, кто понимал – что здесь происходит. И даже писали заявления в КГБ. А потом относили их к главврачу, который тоже был в деле.
Тем временем подпольная фабрика выдавала все новые и новые тонны продукции. И здесь Шакерман оказался для Ройфмана очень ценным кадром. Связи Шаи пригодились и в ходе грянувшей в 1961 году в стране денежной реформы. Криминальный дуэт к тому времени умудрился заработать миллион рублей. Обменять такие деньги на новые открыто не представлялось возможным. Тогда Шакерман подключил свои знакомства в сберкассах, где цеховикам выдали новые купюры взамен старых относительно небольшими «порциями».
Роковые дела сердечные
Дело у цеховиков шло и развивалось. Но однажды они погорели. Причем, по глупости. После смерти жены 43-летний Шакерман решил завести себе новую подругу, выбрав замужнюю сестру своей покойной супруги. В лице обманутого мужа цеховик обрел злейшего врага.Тягаться с крутым Шакерманом мужику было не по зубам, но шанс отомстить ему все-таки представился. Спустя несколько месяцев, поругавшись с сожителем, вернулась домой жена-изменщица. И в порыве покаяния рассказала мужу о темных делишках бывшего любовника.
Сначала муж-рогоносец стал соперника шантажировать, вымогая у него деньги. А получив свое, все равно сдал того в КГБ. Чекисты нагрянули к Шакерману с обыском на квартиру и нашли много чего интересного: тысячи рублей, золото, кучу дорогих украшений… Тоже самое, но еще в больших размерах сотрудники «конторы» обнаружили и при обыске в подмосковном особняке Шакермана, который тот тайно отгрохал за это время. При помощи собаки и миноискателей нашли даже припрятанные в саду золотые монеты времен дореволюционной России.
Ставка на предательство
Когда правоохранители начлаи «по кругу» задерживать друзей и предполагаемых подельников Шакермана, те выгораживать его не стали. Своя шкура оказалась дороже. Да и сам цеховик от ушел недалеко. Надеясь на хоть какое-то снисхождение, со всеми потрохами сдал своего партнера по бизнесу Ройфмана. Причем, не просто сдал – указала все места, где тот хранит деньги, золото и прочие ценности.
Шакерман был настолько говорлив, что удивленные следователи не успевали записывать его показания. И даже когда он узнал, что Ройфман написал признательные показания и добровольно сдал остатки своих богатств, Шая и здесь не остановился. Он настоял на очной ставке с Борисом и заставил его рассказать о тех тайниках, которые тот решил припрятать на «черный день».
Старание этих двоих были понятны. За подобные преступления в те времена легко ставили к стенке. Оказался суд суров и к бывшим партнерам по швейной фабрике с рабами-пациентами. Несколько человек по этому делу получили большие сроки, а Ройфман и Шакерман были приговорены к высшей мере наказания и позднее расстреляны.
Они были не единственными цеховиками, с которыми советская фемида обошлась столь сурово. В начале шестидесятых годов прошлого века по всему СССР прокатилась волна зачисток цеховиков-трикотажников. Под суд пошли сотни подпольных предпринимателей, многие из них были расстреляны, как и герои нашей сегодняшней истории.
