Кем была на самом деле Маруся Климова из легендарной «Мурки»

Вариантов исполнения известной блатной песни - великое множество. Не меньше существует и версий о том, кто стал прототипом главной героини этой песни, почему ее боялись даже злые урки и, зачем вообще банда с далекого Амура через всю огромную страну подалась в солнечную Одессу.

Песня «Мурка» стала своеобразным гимном воровского мира. Но ее охотно брыли и в кино. Причем, не только в наши дни, когда все разрешено, но и в советские времена, когда культура находилась под жестким гнетом цензуры.

Можно вспомнить фильм «Холодное лето пятьдесят третьего», или шедевральную ленту «Место встречи изменить нельзя». Помните, тот эпизод? «А что ж сыграть?». — спрашивает Шарапов, находящийся в тот момент в самом логове банды «Черная кошка». «Мурку», — говорит ему Промокашка, один из бандитов…

Откуда взялась песня?

Самые ранние упоминания о «Мурке» исследователи нашли в архивах одесского угро в начале двадцатых годов прошлого века. Автором слов считается одесский поэт Яков Ядов, который одно время работал в «уголовке». Соответственно, с жаргоном был знаком не понаслышке. Мелодию «народного шлягера» приписывают рижскому композитору Оскару Строку, а самую песню относят к жанру «жестокого романса», в конце которого нет хеппи-энда.

Главная героиня песни Маруся Климова и заканчивает трагически, погибая от руки одного из бандитов:

Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,

Здравствуй, моя Мурка, и прощай.

Ты зашухарила всю нашу малину,

И за это пулю получай.

Мурка-чекистка и Мурка-проститутка

Но если насчет авторов песни все более-менее ясно, с самой Муркой все намного загадочней:

Речь держала баба, звали её Мурка,

Хитрая и смелая была.

Даже злые урки — и те боялись Мурки,

Воровскую жизнь она вела.

На счёт того, была ли Маруся Климова собирательным образом или реальным персонажем, спорят до сих пор. Одно не вызывает сомнений — прототип у неё точно был. Только уж более загадочный прототип. Такой, что сразу личность и не установишь.

Но попытки сделать это были, и немало. К примеру, автор книги «Песня про мою Мурку» Александр Сидоров уверен, что прообразом Мурки стала кровавая одесская чекистка по прозвищу Дора. Сергей Мельгунов в книге «Красный террор в России 1918–1923» описывает деяния красных палачей, среди которых была и та самая Дора.

Про нее в те времена на самом деле ходило много страшных слухов. Юная 20-летняя чекистка якобы слыла самым главным палачом в местной ЧК. Ей причисляют сотни загубленных душ.

После того, как осенью 1919-го ее казнили свои же чекисты, среди слухов о ее прошлом были и такие: Дора на самом деле была актрисой и так называемым двойным агентом, работая и в ЧК, и окунаясь в воровскую среду. Однажды ее история попалась на глаза Якову Ядову и он якобы на одном дыхании написал свои знаменитые строки.

Есть ещё один персонаж Вера Гребенникова — одесская проститутка, сдававшая белых офицеров большевикам. Она стала прототипом персонажа повести Валентина Катаева «Уже написан Вертер» Надежды Лазаревой. Там как раз речь идет об Одессе двадцатых годов прошлого столетия. Не исключено, что основой для Мурки стали обе эти женщины — кровавая палач и проститутка. А некоторые историки так и вовсе считают, что Дора и Вера это один и тот же человек.

Мурка-анархистка

Есть ещё одна Мария – вернее, Маруся Никифорова. Одна из самых заметных командиров анархистских отрядов на юге Украины в годы Гражданской войны, соратница Нестора Махно. Этакий «махно в юбке».

Уроженка Запорожья, дочь героя русско-турецкой войны в 16 лет сбежала из дома с любовником. Тот, правда, вскоре сбежал от своенравной девицы. Но Маруся, уже вкусив свободы, под мамкину юбку возвращаться не пожелала. И пошла она, как говорят, по миру скитаться, пока не примкнула к анархистскому движению. Здесь она однозначно почувствовала себя в своей стихии.

В 1905 году стала анархисткой-террористкой, расправлялась с теми, у кого есть сбережения в банках, кто обедает в ресторане и вообще похож на «буржуя». Спустя три года попалась, при задержании едва не взорвав себя и полицейских. Еще раз посчастливилось на суде. За четыре доказанных убийства ей светила смертная казнь, но судьи вспомнили добрым словом ее отца-героя, и дочь «пожалели». Пошла Маруся на пожизненную каторгу.

Но Мария и там не угомонилась. В 1909 году в Нарымской каторге подняла бунт, и пока охрана его усмиряла, под шумок сбежала. Ушла прямо через тайгу, где было полно хищников, а путь дорогу к людям знали только самые опытные охотники. Но Маруся выжила и и до намеченной цели дошла, попав к своим.

Затем были Япония, США, Франция, Испания, где Марии тоже не жилось спокойно. В Испании она даже получила пулю при нападении на местный банк.

Вернувшись в Россию в апреле 1917 года, пыталась организовать нападения на Временное правительство, но едва не попалась. Был отдан приказ на ее арест, но она успела сбежать на Украину, в родной Александровск. Там и познакомилась с Нестором Махно.

К тому времени Мария, или как она сама себя звала, Маруся и сама была известной бандиткой-революционеркой. Окончательно «атаманшей» ее признали после того, как она забрала миллион рублей из кассы александровского заводчика Якова Бадовского.

В городе Маруся организовала отряды так называемой Чёрной гвардии, которая терроризировала местную власть. Она на время даже объединилась с большевиками, уж очень их методы борьбы с врагом были в то время похожи. В марте 1919-го Маруся со своими «оторви-головами» влилась в бригаду батьки Махно. По слухам, готовила теракт против Ленина и Троцкого. Доподлинно не известно, но историк Виктор Савченко утверждал, что именно она устроила подрыв на пленуме ЦК партии в Москве, в результате которого погибло 12 человек и более полусотни были ранены.

В октябре 1919 года сподвижники Никифоровой заложили динамит в канализацию Кремля: взрыв должен был прогреметь в праздники. Однако план раскрыли чекисты. Маруся бежала в Крым, но в Севастополе её опознал белый офицер. Марусю, которая была одинаково врагом и для белых и для красных, повесили во дворе городской тюрьмы в конце 1919 года. Вполне возможно, что недолгая, но насыщенная событиями биография молодой женщины могла лечь в основу текста о Мурке.

Мурка-милиционерша под прикрытием

Вообще, текст переделывали много раз. Есть даже версии, что в начальной его версии речь шла просто о банде, а никакой Маруси там не было и в помине. Не было и политики, анархии, войны, а была обычная уголовщина.

Исходя из этой первоначальной версии текста, исследователи предполагают, что прототипом Маруси могла стать Мария Евдокимова, сотрудница ленинградской милиции. В 1926 году молоденькую девушку внедрили в одно из опаснейших мест в Ленинграде - трактир «Бристоль», где собирались самые отпетые бандиты со всей Лиговки.

Легенда Марии звучит так. Девушка устроилась в трактир официанткой, флиртовала с посетителями и уже спустя месяц знала «ху ис ху». Информация, которую Мария передавала руководству, накапливалась, обрабатывалась и однажды в «Бристоль» нагрянула облава. Как раз в тот самый момент, когда там пряталось много разыскиваемых милицией бандитов. Так что, «хлопнули» сразу немало матерых уголовничков.

Что в этой истории правда, что вымысел, сейчас уже не узнаешь. Зато известно, что после той «спецоперации» с внедрением Мария получила поощрение. А самое главное – осталась жива. В отличие от песни, где она (если прототип Мурки именно Мария) «зашухерила малину», за что получила то ли пулю, то ли «перо».

Мы не с Амура – мы из МУРа?

Кстати, если вспомнить в тексте про «банду с Амура», здесь тоже исследователи делали свои предположения. Например, такие, что банда могла оказаться вовсе с берегов Амура, а из… МУРа. В те времена в рядах правоохранительных органов очень не хватало людей, особенно опытных. И сотрудники легендарного Московского угро часто командировались в другие города, где криминогенная обстановка требовала срочного вмешательства специалистов. Одесса всегда была городом криминальным, так что, туда столичные сыщики ездили не переставая.

Некоторые историки склонны связывать появление «Мурки» с одной операцией, которую проводили в Одессе «командировочные». Согласно этой версии, сыщики прибыли в город под видом уголовников, посланцев самого Нестора Махно, чтобы нейтрализовать нескольких особо опасных местных бандитов.

У группировки был главарь, а у того для «фарту» при себе имелась постоянная «маруха», которую по легенде как раз и звали Маруся Климова. На деле подружку главаря разыгрывала 25-летняя сотрудница московского угро. Каких-то подробностей об этой операции в архивах не обнаружено. Но по слухам она прошла успешно.

Кто была та «фартовая» подруга главаря Маруся Климова, тоже доподлинно не известно. Но историкам в 1952 году попалось на глаза личное дело капитана запаса Марии Прокофьевны Климовой 1897 года рождения. На момент той одесской операции ей как раз и было где-то лет 25. Она – не она? Можем лишь предполагать.

Вообще существует несколько десятков вариантов исполнения «Мурки». Маруся Климова и Амур есть не везде. Где-то в текст включили МУР, а где-то банда прибывает уже из Ростова. В другом варианте «уркаганы собрали срочный комитет»... В одном из текстов Маруся вдруг превращается в Любку, а в другом нет ни той, ни другой.

В общем, некогда бандитский гимн давно превратился в народный хит, который каждый поет так, как ему больше по душе…