Научно-технологическое искусство постоянно перепридумывает себя
“Научно-технологическое искусство постоянно перепридумывает себя”
6 февраля будет вручена Премия Art, Science & Technology Award — первая в России награда в области научно-технологического искусства среди молодых художников, ученых, инженеров, создающих междисциплинарные арт-проекты. На рассмотрение жюри прислано больше 170 заявок со всей страны от студентов и выпускников ведущих отечественных вузов.
В преддверии вручения премии поговорили с Ольгой Вад, куратором, руководителем Магистратуры Art & Science Университета ИТМО и членом жюри в номинации Робототехническое искусство.
- Искусство новых медиа — какое оно? Как оно устроено, какие существуют виды и тд.
Под “старыми медиа” понимают традиционные средства выразительности, инструменты, которые использовали художники на протяжении тысяч лет. Например, скульптура из камня, мрамора, живопись, графика, акварель, линогравюра и тд. Когда мы говорим про искусство “новых медиа”, мы обычно имеем в виду произведения начиная со второй половины XX века. В 1960-е годы появилось очень много новых способов говорить о реальности вокруг. Глобально “искусство новых медиа” — это широкий термин, который охватывает различные формы искусства, которые создаются с помощью новых технологий, материалов и методик. Арсенал художника довольно широкий: он может работать с цифровыми инструментами в области VR, AR, искусственного интеллекта. А также обращаться к инструментарию биолога, ботаника, генетика — в таком случае мы говорим про биоарт и биодизайн. Если художник работает с робототехникой, программирует интерфейсы, создает собственные робототехнические устройства, то это можно отнести к робоотехническому искусству.
В индустрии компьютерных игр также существуют независимые некоммерческие проекты, которые определяют себя больше как произведение искусства, чем как развлечение, - здесь мы можем говорить о game art.
Важно, что в “искусстве новых медиа” могут использоваться не только новые, но и архивные технологии, не только промышленные технологии, но и те, которые художник придумал сам. В большинстве случаев такое искусство говорит о современном обществе, в основе идеологии которого лежит научно-технический прогресс.
- Актуальное искусство должно говорить актуальным языком об актуальных проблемах. Может, есть какие-то тренды?
Самый очевидный тренд, который лежит на поверхности — это цифровизация. Все больше проектов появляется в интернет-среде. Это происходит в том числе из-за ограничений, связанных с пандемией: возможностей путешествовать стало меньше, но потребность в творческой деятельности и потреблении искусства осталась прежней. Многие художники, которые не всегда мыслили себя в цифровой среде, стали туда постепенно переходить. Существует много разных цифровых платформ, появляется все больше возможностей для интерактива, взаимодействия со средой и участия зрителя.
В последние пару лет успел появиться и немного спасть бум на NFT — цифровой контракт, который дает право покупателю на обладание неким цифровым активом. Это может быть и художественная работа. С одной стороны, NFT-искусство довольно специфическое и сформировано вкусами крипто-коммьюнити, а не предпочтениями художественного истеблишмента, но как раз этим оно и интересно. Сама технология NFT, возможность покупки и продажи работ без посредников, отслеживания и получения процента с последующих продаж своих работ — это история, которая только начинает влиять на арт-рынок. Но на мой взгляд, это долгосрочный тренд.
Второй тренд — экологическая забота.
Многие художники обращаются к этой теме. Вместе с ними и культурные институции, музеи, галереи, выставочные центры поддерживают идеи цикличной экономики и большой внимание уделяют окружающей среде. Все это влияет на организацию выставок, сокращению количества международных транспортировок, переходу к неоднократному использованию выставочных конструкций, выбор материалов и так далее.
Третий тренд — иммерсивные пространства и интерактивное искусство. То есть, погружение в среду, где зритель получает определенный опыт и взаимодействие с инсталляциями, объектами.
Экономика впечатлений, в которую мы сейчас погружены, направлена на то, чтобы вовлекать посетителей в проекты. Чтобы они были активными участниками происходящего. Институции, художники, кураторы пытаются найти способы сделать публику не просто сторонним наблюдателем. Таким образом, то самое внимание, за которое борются сейчас институции, обеспечивается благодаря тому, что посетитель выставки проживает некий опыт. Это ведет нас к большому разнообразию проектов.
- Как современное искусство интегрирует передовые технологические решения?
Есть очень хороший пример. Художник, пионер биоарта Орон Катц в одном из своих выступлений привел список из 14 пунктов, описывая различные виды позиций, которые художник может занимать в контексте art&science проекта. Он может быть сторонним наблюдателем, пользователем, работником лаборатории, давать техническое задание на реализацию ученым, выступать подпольным деятелем и подрывателем устоев научного сообщества и прочее. То есть, различных способов интеграции тех или иных решений очень много.
Очень сильно повлияло на развитие интерактивного искусства появление микропроцессоров. В начале 2000-х годов появился микропроцессор Arduino, который позволил не специалистам (не инженерам и не программистам) делать интерактивные проекты и среды. Это было большое событие, ведь прежде, если художник хотел сделать что-то в сегменте интерактивного искусства, ему либо приходилось работать с примитивными инструментами, либо нанимать команду, которая помогала реализовать идею. Здесь мы видим применение новой технологии в качестве инструмента
Другой пример – технология экзоскелетов. Ее используют в медицине, чтобы помогать людям, потерявшим возможность ходить, в логистике для переноски тяжелых предметов. Художники тоже с ней работают, например, пионеры робототехнического искусства Луи-Филипп Демер и Билл Ворн. В их интерактивном проекте-перформансе “Инферно”, который я привозила несколько лет назад в Москву в рамках фестиваля “Политех, зрители могли примерить на себя экзоскелеты и потерять контроль над управлением собственным телом, превращаясь в своего рода марионеток под управлением робота. Здесь технология использовалась не только инструментально, но и раскрывался ее критический потенциал.
Цифровые художник стали одними из первых адептов применения алгоритмов искусственного интеллекта в творчестве. В частности, работают с различными нейросетями, исследуя их креативные возможности, и новую визуальность, которую дает их использование.
- На премии ASTA вы выступаете членом жюри в номинации “робототехническое искусство”. Расскажите подробнее, что это? И почему именно это направление?
В робототехническом искусстве используются различные роботы, роботические системы, механические системы, и исследуется человеко-машинная коммуникация или коммуникация систем вне человеческого присутствия.
Я руковожу магистратурой art&science в Университете ИТМО и мы сейчас планируем следующий приемный год. Мы хотим запустить три специализации: “цифровые миры” (цифровое искусство, VR, искусственный интеллект, 3D), “биоарт и экологические практики в современном искусстве”, “робототехника и интерактивное искусство”.
Цифровое искусство очень популярно, и на премию ASTA большинство заявок мы получили по этой номинации. Но мне было интересно посмотреть на срез того, что существует сейчас на нашей сцене в области робототехники и понять, какие темы интересны, что за проекты делают художники, на какие темы высказываются.
- Какие проблемы / задачи решает робототехническое искусство?
Задача робототехнического искусства, как и глобально современного искусства в целом — привнесение и разработка новых смыслов. Если работа ставит новые вопросы, подсвечивает новую тему в смысловом поле, значит искусство и конкретный проект выполняют свою задачу.
У робототехнического искусства есть свой фокус — это исследование различных моделей поведения человека или других агентов на базе использования различных роботических систем, механизированных систем и тд. Мы смотрим на робота, чтобы понять что-то про себя.
- Расскажите про отбор проектов/участников. На что вы опирались?
Так как премия ASTA ориентирована на начинающих художников, студентов, аспирантов, магистрантов, для нас при отборе был важен не столько сам проект, поданный на конкурс, сколько перспективность траектории работы его автора. Если мы понимаем, что у художника есть четкий artist statement, он понимает, куда двигаться дальше, как победа в этом конкурсе поможет ему с реализацией текущего проекта или следующего, то он попадает в шорт-лист. То есть это поддержка не конкретного проекта, а поддержка участника, развитие которого нам показалась наиболее интересным.
- Что скажете про участников? Может какие-то заявки / проекты хотелось бы особенно отметить?
Робототехническое искусство – это довольно сложный жанр, и не только для молодых художников, но и для вполне состоявшихся. Он требует определенного уровня подготовки и экспертизы, доступа к промышленным технологиям, либо умения собирать собственные DIY решения. Не могу сказать, что поданные проекты отличались очень высоким уровнем проработки как на концептуальном уровне, так и на уровне реализации. Но это нормально для такой сложной номинации и конкурса, ориентированного на молодежь.
Оказалось, что у молодого робототехнического искусства в России – женское лицо. Заявок от девушек на конкурс поступило больше, чем от парней, что, как мне кажется, очень здорово. Отдельно хотелось бы отметить проекты таких художниц, как Анна Пряхина, Ольга Оленева, Grigodas и Kami Usu.
- Стоит ли ожидать, что номинанты, получившие премию, создадут инновационные технологические разработки?
Мы не ожидаем, что конкурсанты создадут инновационные технологические разработки. В искусстве на первом месте стоит нарратив, сообщение, задача, вопрос. А технические средства - инструменты для реализации поставленных задач. Поэтому, хотя для нас в первую очередь представляют интерес художники, которые мыслят технологично, сами технологии здесь вторичны. Мы ожидаем от номинантов, что победа в конкурсе поможет им создать более качественный и наукоемкий художественный проект с использованием технологий робототехники и при поддержке экспертов из ИТМО.
- Воспринимаете ли вы Премию ASTA как некий эксперимент?
Да, так как премия проходит впервые, первый раз — это всегда эксперимент.
Мне нравятся конкурсы, построенные по принципу open call. Ты находишься внутри этого процесса, отсматриваешь работы – и как куратор расширяешь понимание о локальной художественной сцене. Всегда очень здорово узнавать новые имена и видеть проекты, которые не попали в поле твоего зрения раньше.
- Сближение искусства и науки позволяет использовать новые методы создания произведений. Какое место это направление займет в искусстве — мировом и российском?
У области art&science&technology все еще впереди, она только начинает восприниматься классическими музеями современного искусства. Но уже даже такая консервативная институция, как Венецианская биеннале начинает интегрировать технологические проекты в основную экспозицию. Тренд намечен, и мне кажется, что научно-технологическое искусство постоянно перепридумывает себя. Это очень интенсивный и динамичный процесс постоянного обновления. И пока появляются новые технологии, развивается научная мысль, научно-технологическое искусство будет постоянно изобретать себя заново.
Вручение премии состоится 6 февраля в Москве при поддержке Университета науки и технологий МИСИС, пространства «Точка кипения - Коммуна» и ВКонтакте. Также желающие могут присоединиться к трансляции церемонии награждения в сообществе ВКонтакте: https://vk.com/astaaward