Иван Стариков: «Россия может занять на мировом рынке экопродуктов свою нишу»
Мировой рынок органического сельского хозяйства стремительно растет. Последние несколько лет эта тенденция относится и к России: по данным экономистов, в 2012 году продажи органических продуктов в России выросли на 7,8% по сравнению с 2011 годом и достигли 148 миллионов долларов.
О перспективах развития органического сельского хозяйства, о конкурентном преимуществе России на этом рынке и о тех, кто препятствует развитию этого направления, корреспонденту Infox.ru рассказал политик, профессор Академии Народного Хозяйства и госслужбы при Президенте РФ Иван Стариков.
-Иван, каковы тенденции развития органического сельского хозяйства в мире?
Последнюю четверть века мировой рынок сектора органического сельского хозяйства демонстрирует впечатляющий рост. Причем, даже в кризисные годы этот рост происходил по экспоненте. Есть разные оценки, но в среднем, оборот в сфере органического сельского хозяйства в последние годы составляет 85-90 миллиардов долларов в год. А к 2020 году емкость этого рынка, по оценкам экономистов, будет не менее 200 миллиардов долларов. Это заметная часть всего мирового продовольственного рынка.
-Какие позиции занимает на этом рынке Россия, каковы преимущества России в развитии этой отрасли сельского хозяйства?
Органическое сельское хозяйство требует нетрадиционных подходов. У России три главных конкурентных преимущества в этой связи.
Первое – это наличие земельных ресурсов. 40 миллионов гектаров пашни выведено из оборота, на отдельных полях более 20-ти лет не применялись минеральные удобрения. Второе преимущество – это относительная дешевизна земли. Например, залоговая стоимость одного гектара чернозема в Воронежской области (а это эталонный чернозем), в 18 раз дешевле одного гектара серых лесных почв в Восточной Европе. Третье - норма международной сертификации органического сельского хозяйства требует, чтобы почва, на которой будет выращиваться органическая продукция, прошла период санации и очистилась от средств химизации. Этот период может достигать семи лет. В России, как я уже говорил, огромное количество земель выведено из оборота, существует множество земель, на которых химические удобрения не применяются уже более 20-ти лет.
-Как эти преимущества можно использовать в России, в условиях, когда во многих регионах деревни просто исчезают?
Действительно, во многих регионах России мы видим, что деревни умирают. Можно посмотреть на космические снимки за разные периоды времени – я назвал эти снимки «угасающая Россия», и на них видно, как исчезают дома в деревнях, просто на снимках становится все меньше и меньше огней. И это очень показательно и наглядно.
В такой стране, как Россия не может быть единой аграрной политики, поскольку на ее территории существует, как минимум, пять аграрно-климатических зон. А органическое сельское хозяйство позволяет проводить дифференцированную аграрную политику. В отдельных случаях мы можем поддерживать производителей, например, в Краснодарском крае, в другом - Костромской области, а ведь это абсолютно разные условия. Органическое сельское хозяйство позволяет за счет высокой маржинальности этих продуктов обеспечивать устойчивое развитие сельских территорий. В том числе, и в регионах неблагоприятных по одному или нескольким климатическим факторам.
В 2008 году американский экономист Пол Кругман получил Нобелевскую премию за анализ моделей торговли и проблем экономической географии. Основные положения его работы прекрасно сочетаются с философией и идеологией 17, 1 млн км2 территории России. Эти положения исходят из того, что наличие на территории России множества агроклиматических зон позволяет занимать новые ниши в органическом сельском хозяйстве.
-Какие факторы препятствуют развитию отрасли в России?
Прежде всего, это - отсутствие на данный момент понимания на государственном уровне, что для России органическое сельское хозяйство - важнейший резерв конкурентоспособного сельского хозяйства.
22 августа будет год, как Россия вступила в ВТО – это породило ряд серьезных рисков, но предоставило нам и определенные возможности. Мы должны осознавать, что продукция нашего органического земледелия - конкурентоспособная и мы можем претендовать на то, чтобы занять на мировом рынке этих продуктов свою нишу. Число людей, потребляющих эти продукты, будет только расти.
Если мы в качестве национальной стратегии определяем, что порядка 10-15% мировых ниш к 2020 году мы будем занимать с этим видом сельского хозяйства, мы серьезно диверсифицируем ущербную структуру сырьевого экспорта в сторону экспорта товаров с высокой уровнем добавленной стоимости. К тому же, сельхозпродукция – это возобновляемый ресурс.
-Что необходимо для того, чтобы органического сельское хозяйство стало конкурентоспособной отраслью?
Необходимо формировать национальную политику. Раскручивать национальные бренды. Их сегодня нет. И это задача государства. У нас существуют атташе по сельскому хозяйству во многих странах, мы платим порядка 10 миллионов долларов в год за то, что являемся участниками FAO.
Чтобы нам быть конкурентоспособными, нужно поднять планку качества, до нее будет тяжело допрыгнуть всем, но мы дадим сигнал потребителям, что наша продукция – не хуже, а даже лучше, с учетом наших преимуществ . Мы можем потерять в темпе развития, но от этого мы точно выиграем в качестве, а темпы уже нарастут потом.
-Какую роль здесь может сыграть закон об органическом сельском хозяйстве и техрегламент, который четко определит, какую продукцию можно считать органической?
К сожалению, существуют лоббистские группы, которые блокируют принятие федерального закона об органическом сельском хозяйстве, видя в этом угрозу своим интересам. При этом, они или его полностью блокируют или пытаются сделать его неподходящим под те стандарты, которые есть в мире. А нам, я считаю, необходим закон и технический регламент, гармонизированный с европейским. При этом, эти лоббисты упирают на добровольную сертификацию, которая существует в России в настоящее время. Но я убежден, что она эффективна, если есть сильные институты гражданского общества, когда недобросовестного партнера, который выпускает подделку под видом биоорганической продукции, вычисляют, и изгоняют с рынка. У нас такой возможности нет. Если мы зайдем в магазин, то увидим огромное количество зеленых наклеек, которые ничего не значат. К чему это приведет – к тому, что мы породим тотальное недоверие.
-Существуют разные мнения по поводу того, какой должна быть планка требований к биопродукции, закрепленной в законодательстве, – самой высокой или как можно более заниженной?
В этом наше отличие от коллег из Национального органического союза (в него входят такие компании, как «Агранта» (сельхозпроект «АгриВолга», сеть магазинов «ОрганикМаркет»), «Азбука вкуса», корпорация «Органик» (Экологическое хозяйство «Спартак», сеть «Био-Маркет» и «Аривера». Ред.) Мы же («Союз органического земледелия») считаем, что планка должна быть самая высокая.
Небольшое фермерское хозяйство – это всегда гармоничные отношения с потребителем. Для такого фермера каждый покупатель – это не безликая масса, а человек, которого он знает в лицо. Это то, что называется теорией кратчайших связей. Например, еще австрийский философ и ученый Рудольф Штайнер, разработавший теорию биодинамического земледелия, говорил о том, какое значение эти отношения имеют в человеческом социуме. Органическое сельское хозяйство- это хозяйство малых форм. Требования и вера потребителя к органической продукции с определенной самобытностью - очень важны, они ключевые. Тем не менее, я считаю, что рано или поздно мы объединимся («Национальный органический союз» и «Союз органического земледелия»).
Главные наши противники – эти лоббисты на высшем государственном уровне, в том числе и Геннадий Онищенко, который выступает за более активное внедрение на российском рынке ГМО и говорит о том, что без ГМО и трансгенов у российского сельского хозяйства нет перспектив.
В октябре прошлого года, когда законопроект об органическом сельском хозяйстве был внесен в Госдуму, в это же время «Роспотребнадзор» разрешил увеличить содержание тетрациклина (антибиотик, ред.) в молоке в 10 раз по сравнению с советскими нормами. Причем, нормы ВТО это допускают. В Советском Союзе не было рыночной экономики и конкуренции, но нормы пищевой перерабатывающей промышленности были очень жесткими ,в отличие от западных стран. Но крупным производителям высокое содержание тетрациклина в молоке выгодно – так оно дольше хранится. Именно поэтому такие решения выгодны крупным производителям молока. Получается, что государство одной рукой вносит закон об органическом сельском хозяйстве, а другой рукой принимает подобные решения.
