Политический лайфхак: как ученые добились повышения зарплат

28 июня 2017 года на Суворовской площади состоялся митинг, организованный Профсоюзом работников РАН. Участники митинга обвинили правительство в невыполнении майских указов президента России, касающихся науки и, помимо требования не забывать о поставленной в этих указах цели увеличения внутренних затрат на исследования и разработки до 1,77% ВВП, заявили о необходимости значительного роста финансирования фундаментальных исследований.

Через три месяца, 29 сентября 2017 года, правительство России внесло в Государственную Думу проект закона о федеральном бюджете на 2018 год и плановый период 2019–2020 годов. Расходы на фундаментальные исследования планируется увеличить на 33 млрд руб. — до 151,7 млрд руб., т. е. по сравнению с 2017 годом они возрастут на 28%. В 2019 и 2020 годах финансирование фундаментальных исследований также планируется немного увеличить.

Предполагается существенно увеличить финансирование ФАНО — с 76,1 млрд руб. в этом году до 93,8 млрд руб. в следующем году. Бюджет РФФИ вырастет почти вдвое — с 11,6 до 21,1 млрд руб.

Основная часть дополнительного финансирования выделяется на повышение зарплат научных сотрудников: вместо ранее запланированных 18,4 млрд руб. на эти цели будет выделено примерно 40 млрд руб., в том числе около 24 млрд руб. будет направлено в институты ФАНО.

Прибавка, пусть и весомая, не решит всех проблем. Но ситуация с повышением зарплат научных сотрудников изменится к лучшему качественно: вместо крайне жесткого сценария с сокращениями и переводом на всё меньшие доли ставок, который был очень вероятен, будет реализовываться гораздо менее жесткий. Многие сотни научных групп получат в следующем году гранты РФФИ, которых в противном случае не получили бы. Особенно если руководство РФФИ примет решение восстановить традиционный уровень отбора проектов по самому массовому конкурсу инициативных проектов по областям знания — 1 из 3.

Post hoc ergo propter hoc

«После этого, значит вследствие этого» — распространенная логическая ошибка. Да, Профсоюз работников РАН при участии или поддержке ряда общественных организаций активно боролся за научный бюджет: был проведен митинг, по призыву профсоюза было направлено множество обращений к властям с требованиями увеличения финансирования науки, представители профсоюза активно работали со СМИ, публикуя статьи, проводя пресс-конференции, давая интервью и т. д.

Но означает ли это, что власти прислушались к голосу общественности? Может быть, чиновники в ходе бюджетного процесса увеличили финансирование «в плановом порядке» — в связи с наступлением 2018 года и, соответственно, срока выполнения некоторых требований майских указов в части науки: повышения средней зарплаты научных сотрудников до 200% от средней по региону и увеличения финансирования государственных научных фондов до 25 млрд руб.

Обратимся к фактам. Увеличение расходов на фундаментальную науку почти на 30% планируется не на благостном фоне всеобщего роста бюджетных обязательств: расходы федерального бюджета в 2018 году планируется снизить примерно на 0,5% по сравнению с 2017 годом. И в смежных областях бурного роста не видно: бюджетное финансирование гражданской прикладной науки планируется снизить на 3%, расходы на высшее образование — увеличить на 5%. Последнее показательно: зарплатный майский указ касается не только науки, но и высшего образования — и зарплаты научных сотрудников, и зарплаты профессорско-преподавательского состава должны достичь в 2018 году 200% от средней по региону.

Чиновники профильных ведомств честно делали свою работу, подавая запросы на увеличение финансирования науки; особо нужно отметить усилия ФАНО, которое работало грамотно и активно. Но сводную заявку по научно-образовательной сфере представляет Минобрнауки, и на ключевых заседаниях бюджетной комиссии правительства и собственно правительства присутствует только профильный министр, Ольга Васильева. Возможности ФАНО по воздействию на столь серьезное ведомство, как Минфин, вообще довольно ограниченны: для Минфина ФАНО не более чем одно из десятков ведомств, причем далеко не самое влиятельное.

Вряд ли можно представить себе ситуацию, когда высокопоставленный чиновник публично признает: прошел митинг, поднялся шум — пришлось выделять деньги. Поэтому понять, является ли ошибкой попытка связать увеличение финансирования науки с нашими активными действиями, можно, если пристальнее присмотреться к истории вопроса.

Немного истории

В ходе бюджетного процесса Минобрнауки представляет свои предложения по повышению финансирования науки каждый год. В прошлом году это делала Ольга Васильева, в 2014 и 2015 годах — Дмитрий Ливанов. Результаты известны: заявки министерства, предполагавшие значительное увеличение финансирования, не удовлетворялись. Хотя общий объем расходов федерального бюджета в 2016 году был выше, чем в 2015 году, а в 2017 году — немного выше, чем в 2016 году.

Уже с начала 2016 года, когда стало очевидно, что сокращение финансирования науки не разовое мероприятие, а долговременный курс правительства в новых условиях, Профсоюз работников РАН начал добиваться его изменения. Одновременно мы обращали внимание властей на то, что в ситуации, когда государство де-факто отказалось от попыток увеличить внутренние затраты на исследования и разработки до 1,77% ВВП, у научных и образовательных организаций нет возможности для повышения зарплат научных сотрудников до 200% от среднерегиональной без массовых сокращений. И поэтому нужно либо выделить дополнительные средства, либо подкорректировать текст указа, хотя бы заменить среднюю по региону зарплату на среднюю по России. В ответ на все обращения приходили отписки.

Летом 2016 года правительство утвердило график достижения целевых показателей, установленных указом № 597 от 7 мая 2012 года, предусматривавший, что с 1 октября 2017 года средняя зарплата научных сотрудников должна достичь 180% от средне-региональной, а с 1 января 2018 года — 200% от среднерегиональной.

Стало понятно, что необходимы более активные действия. В начале второй декады сентября 2016 года Профсоюз работников РАН провел «протестную неделю»: в ряде городов России прошли собрания, на которых принимались резолюции с требованиями увеличения финансирования гражданской науки, в некоторых регионах состоялись митинги. Завершилась протестная неделя 15 сентября чрезвычайным собранием научных работников в Москве, в котором приняло участие около 300 человек.

Минобрнауки оперативно отреагировало на прошедшую акцию: уже 16 сентября 2016 года назначенная недавно министром Ольга Васильева встретилась с руководством Профсоюза работников РАН и рассказала о бюджетном запросе министерства на 2017 год. Нам было сказано, что Минобрнауки будет добиваться увеличения в 2017 году финансирования РФФИ до 21,3 млрд руб. (против 11,6 млрд руб. в 2016 году), РНФ — до 25 млрд руб. (15,2 миллиарда в 2016 году) и объема средств, направляемых на повышение зарплат научным сотрудникам, — до 30 млрд руб. (5,2 млрд руб. в 2016 году).

Последняя оценка, очевидно, была сделана, исходя из реальной потребности в средствах на повышение зарплат научных сотрудников бюджетных организаций с учетом утвержденного графика повышения зарплат. Организации, подведомственные ФАНО, обычно получали примерно половину от сумм, выделяемых на эти цели. Кроме того, Минобрнауки поддержало просьбу ФАНО о предоставлении дополнительных 3 млрд руб. на программы развития подведомственных организаций.

Выглядело это многообещающим, однако министерский запрос не был удовлетворен, несмотря на то что общий объем расходов федерального бюджета на 2017 год превысил уровень 2016 года, как было сказано выше. С программами развития институтов ФАНО ничего не вышло, финансирование РФФИ в 2017 году осталось на уровне 2016 года, РНФ (после встречи руководства фонда с президентом Путиным) добавили 2,5 млрд руб. на конкурсную программу по поддержке ведущих лабораторий и молодежи, на повышение зарплат научных сотрудников выделили 11,8 млрд руб.

В 2018 году расходы на эти цели планировалось увеличить до 18,4 млрд руб., что в 3,5 раза больше, чем выделено в 2016 году. Поэтому можно уверенно говорить, что Минфин считал вопрос о повышении зарплат научных сотрудников закрытым, предполагая, что научные организации, как и вузы, должны будут выполнять зарплатный указ «путем привлечения внебюджетного финансирования» и «за счет внутренних резервов», т. е. за счет увольнений и перевода на доли ставок.

С РФФИ дело обстояло еще хуже: в 2018 году планировалось сохранить бюджет фонда на уровне прошлых лет, а в 2019 году — даже снизить до 10,4 млрд руб. Формируя такие планы, Минфин не испытывал ни малейшего дискомфорта. Когда 3 ноября 2016 года представители Профсоюза работников РАН на заседании думского комитета по науке и образованию, посвященном обсуждению законопроекта о федеральном бюджете, задали представительнице Минфина вопрос, почему правительство не планирует выполнить указ президента об увеличении финансирования РФФИ до 25 млрд руб., она спокойно ответила, что это связано с тяжелой финансовой ситуацией. При ее улучшении вопрос о росте бюджета РФФИ может быть рассмотрен в процессе плановой корректировки бюджета на 2017 год.

Однако, несмотря на улучшение экономической ситуации, правительство не собиралось искать деньги для РФФИ. В отчете о выполнении майских указов, опубликованном 4 мая 2017 года на сайте правительства, было сказано: «Наряду с Российским фондом фундаментальных исследований основным системообразующим научным фондом, осуществляющим поддержку фундаментальных и поисковых научных исследований, является Российский научный фонд… Общий объем средств для финансирования Российского фонда фундаментальных исследований и Российского научного фонда из средств федерального бюджета и внебюджетных источников планируется в 2017 году в размере 29,3 млрд руб.». Таким образом правительство хотело создать впечатление, что по этому пункту планы даже перевыполнены, хотя в 2012 году РНФ не существовало и указ касался только РФФИ и РГНФ.

26 мая 2017 года правительство внесло в Думу поправки к бюджету на 2017 год. При том, что расходы планировалось увеличить более чем на 360 млрд руб. и даже на фундаментальную науку немного добавили, дополнительных средств на выполнение майских указов — повышение финансирования РФФИ и увеличение зарплат научных сотрудников — не выделили ни копейки. Хотя возможности для этого были. Профсоюз работников РАН предлагал поправки к законопроекту, указывая на возможный источник средств (финансирование Внешэкономбанка), но они были отвергнуты.

Единственной возможностью достучаться до властей остались акции протеста. Реакция на широко освещенный в СМИ митинг на Суворовской площади не заставила себя ждать: в течение недели после митинга было принято решение об увеличении объема направляемых в 2017 году ФАНО средств на повышение зарплат научных сотрудников с 5,6 до 6,4 млрд руб. И это была лишь первая ласточка.

Действия Профсоюза работников РАН создали для правительства значительный дискомфорт: одно дело писать гладкие отчеты и не выполнять требования майских указов втихую, рассчитывая на то, что ученые самостоятельно «ужмутся и сократятся», и совсем другое — громкий шум вокруг невыполнения указов в момент, когда президентские выборы уже на горизонте. Если бы шума не было, скорее всего, бюджетное финансирование фундаментальной науки выросло бы на те же 5%, что и финансирование высшего образования, — за счет ранее запланированного увеличения объема средств, выделяемых на повышение зарплат научных сотрудников (с 11,8 до 18,4 млрд руб.). В худшем случае не произошло бы и этого: по сообщениям СМИ, в этом году объем несогласованных заявок ведомств на получение бюджетного финансирования достиг рекордных значений.

К вопросу о нормировании активности

Часто в качестве причины нежелания проявлять какую-то активность (пойти на митинг, написать обращение к президенту или премьеру и т. д.) люди называли бессмысленность этих действий. Это ошибочная и очень вредная позиция.

В последнее время руководящие инстанции озабочены проблемой нормирования и оценки эффективности: государственное задание научных организаций планируется в нормо-часах, имеющих определенную стоимость, которая зависит от направления научных исследований. Отдавая дань этой тенденции, можно попробовать грубо оценить стоимость нормо-часа «активиста» — человека, который принял хоть какое-то участие в борьбе за увеличение финансирования науки, — исходя из достигнутого результата.

Сделать это несложно. В ключевом мероприятии — митинге 28 июня 2017 года — приняло участие примерно 800 человек, затраты времени на участие в митинге на одного человека можно оценить в три часа (час на митинге и два часа на проезд к месту проведения митинга и оттуда), т. е. в целом было затрачено 2400 человеко-часов. Несколько небольших митингов, проведенных по своей инициативе региональными организациями профсоюза, могут добавить еще 1000 человеко-часов.

Конечно, митингами дело не ограничилось. Нужно учесть время, затраченное инициаторами кампании на действия, связанные с организацией митинга, подготовкой массы обращений к властям, пресс-конференции, общение с журналистами, подготовку материалов для СМИ, встречи с чиновниками и депутатами и пр. И время, которое профсоюзные и общественные организации, отдельные представители научного сообщества, готовившие и направлявшие свои обращения к президенту и другим представителям власти, потратили на подготовку своих обращений, также довольно велико. Но общее количество затраченного времени заведомо не превысило 10 тыс. часов.

На этой основе мы можем оценить снизу стоимость нормочаса, исходя из результата. По сравнению с предварительными планами на 2018 год финансирование фундаментальной науки планируется увеличить на 27,5 млрд руб. Соответственно, цена «нормочаса активиста» равна примерно 3 млн руб. Не так уж и плохо для «бессмысленной» деятельности!

Конечно, не следует серьезно относиться к этой шуточной оценке: она полезна лишь как иллюстрация того факта, что разумная и последовательная активность приносит свои плоды, а результат коллективных усилий может быть необычайно высок по отношению к затраченным силам и времени. Поэтому полезно иногда потратить несколько часов своего времени на участие в общественных акциях — это очень прагматичное и разумное поведение.

Источник