МНЕНИЯ INFOX.RU
"Что будет с нашей страной?"
Мы стремимся к тому, чтобы этот вопрос обрел смысл. На большее пока и надежды нет. Большего пока не дано.
Решение называть В.Р.Мединского доктором каких-то там наук, равно как и присоединение российского начальства к этому решению, ничего не меняет. Институт научных степеней в России уничтожен. Его больше нет. Это – итог многолетней эпопеи. Но это - только частный, не очень важный, случай. Ньютона до сих пор читают. Эйнштейна доныне обсуждают. Ле Гоффа и Марка Блока изучают. И так далее. А сотни каких-то там советских и постсоветских почетных докторов несуществующих наук – кто их труды помнит? Верно только, «грызущая критика мышей» в подвалах.
Но, вернёмся к теме обесценения.
Точно так же, как и научные степени, у нас в стране уничтожен институт наград. Его тоже больше не существует. Разрушена пресса. Любая пресса. Нет у нас больше государственных институтов. Выборов. Права. Суда. Свободной дискуссии. В хлам превращены в политике слова – порядочность, честность, репутация, идеи, ценности. Нет больше института памяти, потому что память - это творческий, честный, открытый взгляд на прошлое и, что важно – стремление не повторять ошибок. А почему так? Может потому, что нет у нас цели? Она потеряна и всё разрушилось вослед? Если остановиться и подумать, то мне кажется, что к такому пониманию придет любой разумный человек. Излишне говорить о том, что осталось - это также известно. Пустая форма. Высохшая, словно кокон, из которого улетела бабочка – ушла жизнь. Содержания нет. Но есть флаги над зданиями. Гербы. Черные машины. Важные лица над галстуками. Вежливые лица под масками. Телевизор. Заведенный порядок. Оцепеневшие, застывшие люди. Остались только ритуалы. Неправильно считать, что внутренняя пустота общественной жизни существует у нас исключительно по причине деятельности начальства. Революционная общественность разных толков, в равной степени ответственна за ликвидацию институтов, представляющих ценность. Также и рептильная или жёлтая журналистика, которая частично считает себя политической, оппозиционной, но, по существу, к прессе отношения не имеет. У академика Тарле есть хорошая работа о печати при Наполеоне I-м. Гротескно, поучительно. У Владимира Гиляровского в «Москве газетной» другой, противоположный рассказ – об идейных «Русских Ведомостях». Я бы этой газете памятник поставил в Москве. Парадокс нашей жизни – выжигание общественных институтов начальством, его внутренняя пустота совершенно ничем не отличаются по существу от пассивного согласия с происходящим, а также с яростным стремлением устроить лозунговую по названию, анархическую по следствиям, революцию. Лозунги здесь второстепенны, потому что следствие у нас всегда получится одно. Это – три лица одно и того же явления – отсутствия продуктивного будущего. Наверное, обесценение это, в некотором смысле, - обрушение. Пока внутреннее. Круги русской истории – что сто лет назад, что сегодня. Как в рассказе Аверченко про колесо. И, верно, корни происходящего с нашей страной, со всеми нами, уходят очень глубоко – даже и не в начало прошлого века. Большевизм, верно, был болезнью и расплатой, но не причиной. То, что он мутировал затем в красный фашизм - сталинизм, - тоже расплата. Георгий Иванов на закате жизни, в 50-е описывал споры в русской эмиграции: «И сорок лет спустя мы спорим, / Кто виноват и почему / Так в страшный час над Чёрным морем/ Россия рухнула во тьму». Вот и у нас всё ближе та же точка, когда начнутся споры. Но ни история, ни существующие обстоятельства никого не освобождает человека от ответственности. Перед самим собой. Никого в нашей стране не оправдывают. Каждый человек сам принимает решения и сам отвечает за результат. Полностью. Оправданий нет. Что будет с нашей страной? Нет такого вопроса. Ничего хорошего. Это знают все. В том числе и начальство. Вопрос в сроках, обстоятельствах, формах. Мы все, кто не потерял разума, спокойствия, бьемся за хорошее будущее нашей страны? Нет. Давно не за это. Если ответить честно, то мы стремимся к тому, чтобы вопрос «Что будет с нашей страной?» приобрел смысл. На большее пока и надежды нет. Большего пока не дано.
Читайте также: