В театральном подвале на улице Чаплыгина, именуемом в народе «Табакеркой», вышел спектакль по пьесе Гоголя, поставленный актером МХТ имени Чехова Олегом Тополянским. Главная особенность этого милого, уютного спектакля в том, что он… ничем не отличается от десятков и сотен подобных постановок.
Перепутали с Островским
«Женитьба» -- спектакль актерский. То есть актеры в нем не скованы рамками режиссерской концепции, разными мудреными идеями и схемами. Они могут играть так, как написано у Гоголя. С одним, правда, уточнением: с недавних пор увлекшийся режиссурой Олег Тополянский читает текст довольно поверхностно. Вся гоголевская фантастика улетучивается, а остается сплошной быт. Гоголь превращается в Островского.
Похожий на провинциального тенора Подколесин (Виталий Егоров) не хочет ехать к невесте. Пока Кочкарев (Сергей Угрюмов) и слуга Степан (Александр Воробьев) пытаются зашнуровать ему ботинки, он ужом выскальзывает из брюк и, прихватив любимого плюшевого мишку, прячется под кроватью. Выходит обаятельно и смешно. Если бы, скажем, такое показали в передаче «Шесть кадров», ее авторов можно было бы поздравить с большой удачей. Но сюжеты «Шести кадров» длятся три минуты, а сюжет под названием «Женитьба» идет почти три часа. Правда, судя по реакции зала, читавших Гоголя среди зрителей почти нет, что и позволяет собравшимся веселиться от души.
Чтобы не тратиться на декорации (ведь главное в этом спектакле -- актер), сцену завесили домотканым сукном. Основная деталь интерьера – буфет с массивной дверцей. Из него, низко склонив голову, выходит к женихам обаятельная дылда Агафья Тихоновна (Алена Лаптева). Через ту же дверцу буфета, но уже как через окошко, бежит в финале из-под венца Подколесин.
Впервые придя к невесте, женихи выстраиваются в очередь. Экзекутор Яичница (Михаил Хомяков) норовит толкнуть мощным задом Анучкина (Дмитрий Бродецкий), а тот задевает вертлявого болтуна Жевакина (Авангард Леонтьев). Предвкушая скандал, румяная сваха Фекла (Луиза Хуснутдинова) смачно пьет водку и хрустит огурчиком. Тетка невесты (Роза Хайруллина) всплескивает руками и высоким детским голоском уговаривает Агафью одуматься и взглянуть на сидящего тут же купца Старикова (в него перевоплощается слуга Степан). А невеста в ответ хамит купцу с развязностью современной пэтэушницы. Если брать каждый эпизод в отдельности, выходит вроде бы весело и театрально, но настолько предсказуемо, что, кажется, видел эту «Женитьбу» уже раз двести.
Телевизор победил
Интересно, что многие из тех, кто занят в «Женитьбе», всего пару дней назад умно и точно играли героев прозы Довлатова в премьерном спектакле Константина Богомолова «Wonderland-80», в котором к обитателям советского Пушкинского заповедника являлись персонажи «Алисы в стране чудес». Только там художнице Ларисе Ломакиной удалось раздвинуть крошечное пространство «Табакерки», чтобы поместить в нем и просторы Пушкинских гор, и мерцающую Неву, и комнату в ленинградской коммуналке. А тут, в «Женитьбе», декорации, мягко говоря, немудреные.
Какая сила заставляет актеров и художника не то чтобы халтурить, но, как говорится, не заморачиваться в одном случае и талантливо работать в другом? Сила эта называется режиссерский театр – он появился в России чуть более ста лет назад и без особых усилий вытеснил все другие формы театра. Именно тогда стало ясно, что просто развести мизансцены, заставить актеров выучить и грамотно произносить текст недостаточно. Нужно придумать что-то, чтобы твоя «Женитьба» отличалась от всех других. Это «что-то» называется режиссерским решением. А без него театр превращается в архаичное, средней руки развлечение, безуспешно конкурирующее с телевизором.
