В Гостином Дворе были вручены награды победителям конкурса «Золотой маски», а также премии «За честь и достоинство» и «За поддержку театрального искусства». Об итогах фестиваля рассказывают корреспонденты Infox.ru Алла Шендерова (драма), Елена Черемных (опера) и Лейла Гучмазова (балет).
Драма. Лучшие среди средних
Нельзя не отдать должное жюри (его в этом году возглавлял Анатолий Смелянский), сумевшему проявить мудрость и юмор в ситуации очевидного творческого недорода. Иначе говоря, выбор был небогат. Главным фаворитом жюри, то есть лучшим спектаклем большой формы, названы «Рассказы Шукшина», поставленные в Театре наций латышом Алвисом Херманисом. Три часа подряд талантливая молодежь вместе с Чулпан Хаматовой и Евгением Мироновым примеряет на себя маски шукшинских чудиков. Режиссер Херманис тонкий и со вкусом, однако в России он работал впервые. Так что некий налет поверхностности в спектакле все же присутствует, может, потому он и снискал себе такой бешеный успех среди самых разных зрителей, от рядовых театралов до VIP-персон, наполняющих залы Барвихи.
«Маску» за лучшую мужскую роль в драме получил, соответственно, Евгений Миронов, всерьез посоперничать с которым мог лишь Сергей Сосновский, пронзительно сыгравший роль Сарафанова в камерном «Старшем сыне» Константина Богомолова (Театр-студия Табакова), но этот вполне достойный спектакль жюри как-то обошло вниманием. Лучшим спектаклем малой формы стала «Река Потудань» Сергея Женовача (Студия театрального искусства) -- интеллигентное, но весьма приблизительное прочтение рассказа Платонова.
Лучшей актрисой названа Полина Кутепова, сыгравшая Молли Блум в «Улиссе» Евгения Каменьковича. Среди главных ее соперниц Чулпан Хаматова в «Рассказах Шукшина» и Янина Лакоба, совсем юная и очень необычная актриса, справившаяся с ролью блаженной Ксении Петербуржской в спектакле Валерия Фокина «Ксения. История любви» (Александринский театр). У Кутеповой задача тоже была не из легких: одолеть многостраничный откровенный (а местами нецензурный) монолог героини Джойса, представляющий собой поток сознания женщины. Но все же, честно говоря, за «Улисс» стоило наградить режиссера Евгения Каменьковича, осмелившегося замахнуться на 600-страничный текст, разобраться в котором не могут даже филологи. Каменькович же сделал хоть и упрощенный, но вполне адекватный роману спектакль.
Специальную премию жюри получил пермский театр «У моста», показавший «Калеку с Инишмана» по пьесе Мартина Макдонаха. Вручая «Маску» режиссеру и создателю этого театра Сергею Федотову, Анатолий Смелянский уточнил: это дань уважения маленькому театру, в репертуаре которого классика сочетается с авангардом, но при этом нет ни единой кассовой пьесы.
Второй спецприз получил спектакль Михаила Угарова «Жизнь удалась» (Центр драматургии и режиссуры и Театр.doc). И тут можно поздравить общественность пусть с небольшой, но победой. Первоначально «Жизнь удалась» участвовала в конкурсе в номинации «Эксперимент», победителем которой вполне ожидаемо признан «Opus № 7» Дмитрия Крымова («Школа драматического искусства» и Лаборатория Крымова). Экспериментальность же спектакля «Жизнь удалась» в том, что играется он не на русском литературном языке, а на смеси междометий, косноязычного сленга и ненормативной лексики. Минский драматург Павел Пряжко с фотографической точностью зафиксировал не только речь, но и образ мыслей современной молодежи. А Михаил Угаров перенес это на сцену, добавив долю отстранения, юмор и изящество. Спектакль сделан в форме читки: образы тупых провинциалов сперва только примеряют, а потом вполне сживаются с ними интеллигентного вида актеры. Приз вручили с формулировкой «За смелость и точность художественного диагноза языковой реальности, в которой живет Россия». Принимая его, Михаил Угаров отметил «ненормативность», то есть незашоренность нынешнего жюри. И действительно, еще пару лет назад спектакль, подобный угаровскому, не только не получил бы премии, но вряд ли мог бы оказаться в конкурсе -- просто из-за обилия нецензурной лексики.
Впрочем, нынешняя «Маска» уважила не только нарушителей эстетических норм и экспериментаторов, но и блюстителей старых добрых театральных традиций: премию «За честь и достоинство» получили народные любимцы Вера Васильева, Владимир Зельдин и корифей Новосибирского театра музкомедии Иван Ромашко.
Опера. Маски для агнцев
В музыкально-театральных номинациях сокрушительную победу одержал МАМТ имени Станиславского и Немировича-Данченко, отхвативший целых пять «Масок» -- три за оперу Доницетти «Лючия ди Ламмермур» (лучший спектакль, женская роль Хиблы Герзмавы, работа художника по костюмам Елены Степановой) и две -- за оперу нашего современника Владимира Кобекина «Гамлет (датский) (российская) комедия», премиями отмечены режиссура Александра Тителя и работа композитора.
То, что жюри единодушно признало достоинства обоих спектаклей, условно классичную постановку и безусловно экспериментальную, впечатляет. Сам прецедент статусного театра, формирующего афишу с расчетом (соображений кассовости ведь никто не отменял), при этом перфекционистски допускающего в нее вещи нестандарные, но живые, немодные, но лексически последовательные, дорогого стоит. Вот почему невозможно не оценить мысль Леонида Десятникова, перед вручением награды Владимиру Кобекину пояснившего, что в композиторской номинации «козлы коммерческого театра отделены от агнцев арт-хауса».
Фразу, достойную стать крылатой, напрямую поддержала «Маска» мариинской «Гоголиаде» -- триптиху современных опер-одноактовок, -- выданная, правда, в качестве спецприза жюри. Зато в той же «Гоголиаде» отыскалась лучшая мужская роль. Точнее, две роли, сыгранные Андреем Поповым (характерный тенор), -- Христофора Бурдюкова в «Тяжбе» и Григория Сорченко в «Шпоньке и его тетушке». Наконец, дирижерская «Маска» Валерию Платонову из пермской постановки «Одного дня Ивана Денисовича» снова поощрила работу с каким-никаким современным материалом (Солженицына «омузыкалил» нынешний худрук Московской филармонии Александр Чайковский).
То ли нынешнее жюри, возглавляемое дирижером питерского театра «Зазеркалье» Павлом Бубельниковым, оказалось чересчур продвинутым и всерьез пролоббировало новую музыку. То ли выбор больших оперных постановок в прошлом сезоне был нехорош. Может быть, и то и другое. Свои печальные труды, пригубив вина после церемонии, оплакали некоторые эксперты, чуть не ослепшие в тьме тьмущей постановок, где «вообще ни пения, ни мысли». Безрадостную картину, конечно, многие объясняют прошлогодними экономическими обстоятельствами -- экономический кризис оказался идеальным козлом отпущения. Но дело в том, что в опере (и не только отечественной) давно уже происходит другой кризис -- режиссерский. Так что поточных поставок качественных опер совершенно точно не предвидится. В общем, слава богу, что композиторы не перевелись. Даже «Маски» получают.
Балет и современный танец
Так называемую главную «Маску» за лучший спектакль получили пронзительные «Русские сезоны» -- безусловно лучшее событие сезона, появившееся на сцене Большого театра стараниями хореографа Алексея Ратманского и композитора Леонида Десятникова при полном восторге труппы. Жюри признало и редкую выстроенность формы (с чем у современных российских авторов, и не только в балете, обычно большие проблемы), и следование традиции, и очень нервное, сегодняшнее отношение к ткани спектакля. Лучшим хореографом сезона признали все того же Алексея Ратманского, теперь уже как автора балета «Конек-Горбунок». Остроумная смесь русской сказки и памфлета, нашпигованная легкими ссылками на сегодняшние реалии как на царский госаппарат, не оставила равнодушных. В это почти невозможно поверить, но в номинации «Лучший хореограф» легкому и затейливому «Коньку…» формально пришлось соперничать с «Онегиным» Бориса Эйфмана, заслуживающим, пожалуй, своего отдельного приза за планомерное соединение попсы с претензиями на духовность. Потеря в области балета случилась только одна -- остался без поощрения изящный Na Floresta Начо Дуато в постановке Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Веский кандидат на спецпремию жюри (отмечающего обычно достойные, но оставшиеся без наград спектакли), он пал жертвой оперного лобби.
В современном танце сезон, как и в прошлый раз, выдался неурожайным. Общий уровень спектаклей был очень слаб, и просчета экспертов-отборщиков тут нет: афишу лепили из того, что было. Дабы не усугублять бесплодье российского contemporary dance, премию все-таки решили вручить. Повезло крепко сколоченному опусу «Casting-off» Театра танца Евгения Панфилова из Перми. Хотя работа с авторской труппой в отсутствие ее отца-основателя -- это хождение по минному полю, внимательный хореограф Лариса Александрова смогла выплеснуть в спектакле сумму знаний о почерке легендарного основателя труппы, растворив в тексте щепотку собственной нервности. Стиль Панфилова, однако, сохранился безупречно, и жюри отреагировало скорее на внятный спектакль, чем на художественное открытие. Жаль, что другие труппы не приблизились даже к этой планке. Крепкому спектаклю из Челябинска «Мужчина -- это такой мужик, который нашел his own identity» катастрофически не хватало широты взгляда и новизны. А лучший по качеству танцевального текста московский «Мне жаль, что вы меня не поняли» Дениса Бородицкого почему-то остался без несущих конструкций, и жюри этот поток сознания не убедил. Впрочем, у труппы Бородицкого есть перспективы.
Решения в стиле «исчислен, взвешен, приговорен» вынесены только за прошедший сезон. Текущий сезон еще идет, и, пока стимулированный «Золотой маской» процесс продолжается, у театров есть все шансы.
