В прокат тихой сапой пробрался фильм, который должен стать культовым и который говорит о нынешней жизни больше, чем все русское кино вместе взятое лет за десять. При этом своих «Одноклассников» Сергей Соловьев называет «слабо умным» фильмом.
Пока «АССА 2» и «Анна Каренина», которые вроде как существуют, но болтаются бог знает где и в прокатных планах не значатся, Сергей Соловьев дал нам третий фильм, который рождался параллельно с этими двумя. Действуют «Одноклассники» как хороший удар в лоб, отправляя в нокаут и приводя в чувство одновременно.
А история, в принципе, простая. Благополучная московская молодежь заканчивает школу и начинает взрослую жизнь. Героев -- трое. Она и он -- идеальная пара «мажоров», дружат с четвертого класса, красивы, умны и богаты. У них есть друг, что называется, «попроще», кривляка, балагур и пьяница, но и его светлое менеджерское будущее успешного ничтожества выглядит вполне безоблачно. Проходит три года. И девочка ни с того ни с сего захандрила, пытается резать вены, потом едет в Питер, там ищет с каким-то бомжом (неподражаемый Михаил Ефремов) могилу Цоя. А потом уезжает в Гоа и там остается. Ее бывший жених, наследник миллиардов, готовый встать у руля, отправляет за ней на поиски их общего друга, снабженного кредитной карточкой, решающей любые насущные проблемы.
Сценарий, как известно, написан Соловьевым вместе со студенткой ВГиКа Софьей Карпуниной (она же играет главную роль). История побега юной сочинительницы прошла через комментарий 66-летнего режиссера, который, кажется, как никто умеет слышать и вопли, и шепоты, и даже молчание новых поколений.
Конечно, никуда тут не деться от прямых ассоциаций с главным фильмом Соловьева. Но если «АССА 2» сделана как продолжение, то тут -- переклички. Их много, но все они не кажутся повторами. Треугольник Крымов -- Алика -- Бананан зарифмован с новым. Если двадцать лет назад был конфликт, то здесь все трое как бы друзья. Но, кажется, что Крымов мог бы быть папой одного парня, а Бананан -- второго. Отстраненная девочка-красавица выглядит как новая Друбич, по-другому и не скажешь. Она погружена в свой молчаливый поиск смысла, который в итоге никак толком и не формулируется.
Сергей Соловьев зафиксировал в «Одноклассниках» возвращение здравомыслящих безумцев, которым вот это все не надо. Что им надо, поди, разберись. Вообще эти ребята много не договаривают. Хотя, что говорить-то, и так ведь все понятно. Только слова тратить. Если в конце 80-х их ровесники ждали перемен, то нынешние просто куда-то ускользают в свою «жизнь как таковую». Соловьев подвел жирную черту под 90-ми и нулевыми, в которых перемены куда-то подевались, а итогом стал печальный гротеск. И если то поколение собиралось действовать, то это отказывает действию в смысле, уходя в «слабо умное» созерцание.
Соловьев точно уловил тот момент, когда лощеная дизайнерская квартира появилась в сталинской высотке. Когда преемственность победила. И система, устаканившись, накопив жирок уже не первичного капитала, породила новый декаданс, которому самое место на выпускном балу: лимузины, пароходы, идиотский купидон -- килограммовая тушка из золота, сувенир лучшей школьной паре. Наш лимузин вперед летит, в «Ашане» -- остановка. Новая идеология несущихся через Москву пьяных детей и их родителей сводится к истошному и бессмысленному воплю: «Россия -- вперед!» Куда, зачем, что там, впереди, -- никого особо не волнует. Это угар, в котором главное не задумываться и не останавливаться.
Бегство от этого истошного кошмара в Гоа, конечно, банальность. И Соловьев, отлично это понимая, делает его шутовским и карнавальным. Считать, что здесь предлагается гоанская утопия как решение всех проблем, что там, дескать, истинные рай, чистота и смысл, -- очень наивно. В Гоа -- тот же маразм, только иного толка, с галлюциногенно-эзотерическими оттенками. Плюс лишь в том, что товарно-денежные отношения менее обременительны. Именно там Михаил Ефремов и Даниэль Ольбрыхский, пара блаженных фриков, своими рассуждениями о действии лизергиновой кислоты приводят нового Бананана к мысли, что та раскладывает все по полкам, и на всех полках оказывается говно.
