Никите Михалкову здесь не место

Профессор физики еврей Ларри Гопник ежедневно покрывает кубометры грифельной доски формулами, иллюстрируя то принцип неопределенности Гейзенберга, то феномен кота Шредингера (см. «Википедию»). Оба научных парадокса, будучи разными по принципу, сродни безысходному диспуту о хронологическом первенстве курицы или яйца и объединены тем простым выводом, что смысл жизни заключается в том, что его, в сущности, нет. И стало быть, события, приключающиеся со всякой тварью, будь то отдельный атом или коллектив атомов, из которых собран человек, не обязательно должны иметь какое-то внятное объяснение или причины. Бойко и с огоньком излагая предмет в теории, бедолага Ларри не подозревает, что вскоре ему придется столкнуться с действием этих законов, в равной степени ярких и неутешительных, на практике.

Заваливший зачет китайский студент подсовывает герою взятку таким замысловатым образом, что невозможно ни вернуть ее, ни оставить. Сорванец при этом имеет наглость объяснять присутствие конвертика в кабинете преподавателя как раз парадоксами физики. Жена настаивает на разводе и приводит домой, чтобы объясниться уже, как цивилизованные люди, любовника, который лезет к Ларри с душными объятиями, как Савва Игнатьевич в «Покровских воротах». Дочь таскает из кошелька деньги на операцию по исправлению формы носа и ходит мыть голову по знакомым, потому что из ванной не вылезает брат Ларри, математик-аутист. Когда брат выходит из дому, его доставляет обратно полиция, и всякий раз с новыми обвинениями -- то в незаконных азартных играх, то в сексуальном приставании на улице. Сын, у которого со дня на день бар-мицва, крадет у сестры ранее вытащенные ею у Ларри деньги, чтобы рассчитаться со школьным драгдилером. Сосед с брутальной прямотой норовит оттяпать часть газона. Университетское руководство размышляет, продлевать ли с Ларри контракт, ввиду потока посвященных ему анонимных писем. Доктор, обследовав Ларри в начале фильма, звонит только в финале -- между тем за окном, кажется, назревает конец света.

Ад в деталях

Итан и Джоэл Коэны всегда отличались умением с дизайнерским вниманием к деталям обустраивать своим героям ад на земле, прокручивая их в фарш через многоуровневую сюжетную мясорубку. Ларри Гопнику, безобиднейшему, как полевой цветок лютик, существу в штанишках по щиколотку, на общем фоне особенно не повезло. Персонажи картин «Фарго», «Человек, которого не было» или «Старикам здесь не место» по крайней мере сами толкали первую костяшку домино, задавшись целью реализовать маленькую жизненную авантюру и обрушиваясь в бездонную нору непредвиденных последствий. Тогда как Ларри на каждом шагу твердит: «Я ведь ничего не делал», и это абсолютная правда. Но в мире, где, культивируя непредсказуемость, бушуют парадоксы физики и скребет коготком кот Шредингера, пытаться благополучно отсидеться, по возможности сделав вид, что тебя нет, к сожалению, занятие не более благодарное, чем до последнего шустрить и маневрировать.

Когда смотреть на накатывающие волны житейских неприятностей с простодушием, как это рекомендует эпиграф «Серьезного человека», взятый из еврейского философа Раши, который все понял про устройство мира еще в IX веке, уже не получается, Ларри отправляется по духовным инстанциям. В соответствии с фольклорно-бюрократическими канонами первый раввин рекомендует Гопнику медитировать на автостоянку и воспринимать вещи такими, какие они есть. Второй рассказывает иллюстрированный на правах вставной новеллы анекдот про еврея-стоматолога, который однажды обнаружил на внутренней стороне зубов пациента-гоя сделанную на иврите надпись: «Спасите меня» и с тех пор потерял покой. Третий и самый уважаемый пожилой раввин Маршакк, возможно, и мог бы чем-то помочь герою, но ему как раз принесли крохотный радиоприемник, отобранный у сына Ларри на уроке, и старик в виде нового духовного опыта открыл для себя «Someboy To Love», свежий хит группы Jefferson Airplane 1967 года.

По-михалковски скромно

Самый умеренный по бюджету и самый личный, как считается, фильм Коэнов (братья выросли в еврейском профессорском семействе, и их отрочество пришлось как раз на конец 1960-х, время действия картины) «Серьезный человек» замешен на иудаизме и представляет собой набор ребусов и загадок. Впрочем, как и «О где же ты, брат мой?», как бы снятый по мотивам «Одиссеи», он не то чтобы не требует от зрителя предварительного обращения к первоисточникам, но оставляет это всецело на его усмотрение, в факультативном порядке. По крайней мере знакомство не только с физическими законами, но и с Торой и Талмудом не помогло Ларри Гопнику выбраться из тупика проклятых вопросов из категории «За что Ты меня оставил?». И не уберегло от ответа, который Итан и Джоэл Коэны формулируют с такой одновременно легкомысленной и безапелляционной прямотой, что роль, отведенная для себя Никитой Михалковым в картине «12», покажется торжеством скромности и самоуничижения.