В прокат выходит «Кислород» -- умное и очень театральное кино, которое рекламируют как фильм для молодежи. На самом деле оно меняется в зависимости от того, кто его смотрит: умеет прикинуться попсой, мелодрамой, богохульством или вообще мультиком.
Написанная восемь лет назад пьеса о Саньке из Серпухова, который не слышал, как сказали «не убий», потому что был в наушниках и слушал плеер, сразу же стала главным театральным хитом, чуть ли не манифестом нового поколения и, можно так сказать, оправданием всего движения «новая драма». Когда идеологов и энтузиастов этого движения Елену Гремину, Михаила Угарова и Эдуарда Боякова упрекали в том, что никакой новой драматургии у нас нет, а весь этот мат и чернуха на сцене насаждаются насильственно, их главным козырем был, конечно же, вырыпаевский «Кислород». Сумасшедше талантливый, не знающий тормозов и рамок политкорректности текст сам Иван Вырыпаев пропевал и протанцовывал в ритме рэпа вместе со своей партнершей Ариной Маракулиной.
Саша любит Сашу
Вполне логично, что, получив после «Эйфории» новое предложение от продюсеров, Вырыпаев решил превратить не потерявшую актуальности пьесу в фильм. И актеров нашел отличных: кроме Алексея Филимонова (Санек) и Каролины Грушки (Саша) в фильме мелькает вся компания театрального «Кислорода» -- Виктор Рыжаков, Арина Маракулина и сам Иван.
Снят фильм, так же как и написан текст, безбашенно и бесшабашно, но в то же время с железной логикой: все кинотехнологии порублены и смешаны вместе, как овощи в салате. Серпуховские бандюганы, приятели Санька, в начале фильма буквально вламываются в кадр, как в его деревенскую избу. А его «кислород» -- рыжеволосая столичная девушка Саша возникает ниоткуда, словно вносимая на экран порывом ветра. О шутках с исчезающей прямо на глазах у зрителя татуировкой и нарисованными сверху на кадре восточными орнаментами и говорить не приходится.
В театре лав-стори Саши и Санька, убившего ради «кислородной» подруги «некислородную» жену, не разыгрывали, о ней только рассказывали. В театре главными были текст и сумасшедший ритм, но у кино другие законы. Любовники, бегающие под удары тамтама в поисках друг друга по всему земному шару, из московских подворотен попадающие в Рим, Париж, Дамаск и Гонконг, хоть и отвлекают от текста, но сняты очень красиво. Или, например, финальные подводные съемки героев, пытающихся всплыть и кружащихся в воде, как причудливые растения. У кого другого вышли бы гламур и развесистая клюква, а Вырыпаев умеет соблюсти какую-то невидимую грань -- собственно, как и его феерическая Саша, от которой пахнет дорогими духами и дешевым шампунем из крапивы.
Для главного
Бог с ним, с сюжетом, сюжет -- это только повод для режиссера и его артистов поговорить о главном, сидя в аскетичном интерьере студии и глядя прямо в камеру. Об этом «главном» напишут все, кто будет писать о «Кислороде». О переосмыслении десяти заповедей и вместе с ними всех проблем современного человечества. Как и в спектакле, в фильме переосмысление это происходит в ритме рэпа, но музыка в кино, конечно, куда круче (среди композиторов Олег Костров, Андрей Самсонов, Виталий Лапин, британская группа Fun Da Mental, Айдар Гайнуллин и др.). Напишут и о том, какой провокатор Вырыпаев, напомнивший, что все самые страшные злодейства и самые возвышенные поступки в мире совершаются не просто так, а «для главного», ведь не иначе как для главного исламисты взрывают здание Торгового центра, а евреи убивают палестинских детей... Об этом главном полька Каролина Грушка говорит медленно, с трудом подбирая слова и как будто стесняясь. А Алексей Филимонов, одинаково достоверный в роли криминального Санька и в роли нервного интеллектуала, допытывающегося у партнерши, что для нее главное, в финале выплюнет это слово стыдливым шепотом, как комок мокроты, -- «совесть».
Это можно сказать и о присутствии Вырыпаева в российском кино, где целиком им сняты пока только две картины. «Эйфорию» в чем только не упрекали, от безнравственности до безграмотности (киношной). И «Кислород» наверняка будут упрекать. Но вот попробуйте его не заметить.
