Благодаря Чеховскому фестивалю Москва узнала, что такое новый цирк. Все номера в нем связаны единой темой. Скажем, «Туман» Даниэле Финци Паска -- спектакль о тоске по прошлому, великолепный «Тангенс» Матюрена Болза – протест против насилия. «Жизнь» канадской компании «Семь пальцев на руке» -- о том, что ждет всех нас после жизни. Как утверждают артисты этого «черного» кабаре, слово «смерть» не популярно даже среди мертвецов.
Авиалиния «Жизнь»
«У нас две новости. Плохая -- наш самолет терпит крушение. Хорошая -- все мы все равно уже мертвы», -- на небольшом помосте, сооруженном в зале Центра имени Мейерхольда, появляется бортпроводница авиалинии «Жизнь». «Мы летим к дьяволу, но никогда туда не долетим. Во время полета вам будет предложено познакомиться со всеми вашими грешками и страстишками. Убедительная просьба – не сопротивляйтесь. У вас была возможность выбрать загробную жизнь, но вы выбрали чистилище. Благодарим вас за ваш выбор…»
Тексты – пожалуй, самое остроумное и интригующее, что есть в спектакле монреальской компании «Семь пальцев на руке». В 2002 году семеро молодых циркачей решили работать вместе и вскоре придумали это кабаре, основанное на двух, как учил Фрейд, самых возбуждающих в мире темах – Эрос и Танатос. Раз все мы мертвы, то и бояться нечего, потому вальяжный ведущий (он же жонглер и силач) Себастьен Солдевила вытаскивает на сцену не только артистов, но и простых зрителей. «Здравствуй, моя куколка! Ну, расскажи-ка нам о своих грешках», -- на довольно сносном русском обращается он к смущенной зрительнице, наугад вынимая из вращающегося барабана бумажки с номерами кресел.
Чувствуете что-то знакомое? Ну конечно, бесцеремонный ведущий удивительно напоминает булгаковского Коровьева, а то и самого Воланда. А светлокудрая стюардесса, норовящая скинуть пиджачок и взмыть по канату в одном белье – ведьму Геллу, костюм которой, как помнится, состоял из одного лишь крахмального передника. Да и прочие персонажи, скажем, пикантная дамочка с веревкой на шее, явно пожаловали в эту «Жизнь» прямо с бала Сатаны.
Впрочем, как утверждает Себастьен Солдевила, ни он, ни его соавторы Шана и Джон Кэрроллы Булгакова не читали. «Это Булгаков списал их с нас», -- бессовестно парирует он все вопросы о сходстве.
В случае безвременной кончины
Бортпроводницы мгновенно превращаются в медсестер психушки, свихнувшаяся санитарка умудряется делать стойку на связанных смирительной рубахой руках (гибкость у Изабель Шассе и правда сумасшедшая). Среди вновь прибывших в чистилище оказывается некий владелец авиакомпании (Патрик Ленар), мастеривший свои самолеты из посадочных талонов, склеенных собачим кормом. В ответ на призыв раскаяться он символически изображает взлетающий самолет: акробатический номер с медленным вращением на одной руке под зажигательный рэп оказывается самой запоминающейся сценой.
И все же, несмотря на явное, пусть даже и случайное сходство, до романа Булгакова этой «Жизни» далеко. Дело не в том, что канадские артисты не умеют превращать газетную бумагу в червонцы и не открывают на сцене модный магазин -- их трюки не менее искусны, чем проделки воландовской свиты. Беда в том, что в их спектакле нет драматургии. Сюжет не получает никакого развития. Скабрезных шуток на тему секса и смерти и красивых акробатических номеров хватает на полчаса, а дальнейшие полтора превращаются в бег по кругу. Так что к финалу и впрямь начинаешь верить, что застрял в чистилище. Хочется вырваться на улицу. Ну, или хотя бы позвонить кому-нибудь из близких - рука тянется к мобильнику.
Эта зрительская реакция участниками «Жизни» явно предусмотрена. «Ваша смерть очень важна для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии. В случае безвременной кончины набирайте шесть», -- напоминает улыбчивая бортпроводница.
