Самое неожиданное в премьерном спектакле «Новой оперы» -- это спонтанное сотрудничество молодой голландско-немецкой команды постановщиков с патриархом отечественного телеюмора Аркадием Аркановым. После того, что сделал с разговорной частью поэт-юморист, претензий к режиссеру-сценографу Михилу Дейкеме можно не предъявлять: он же не знал, что слово Арканова-старшего «Новой опере» дороже знаменитой оперетты Штрауса-младшего.
Большой разлом
Когда занавес с перевернутой вверх тормашками надписью «Все, что было, позабудь! Улыбнись и счастлив будь!» поднимается, видна белая коробка сцены, словно расколотая каким-то гигантским топором. В глубине – белый рояль, белый письменный стол. На переднем плане белая банкетка. Объемная декорация-трансформер выдает в постановщиках людей, понимающих, с чем они имеют дело. Венский будуар-призрак символизирует неявные смыслы «Летучей мыши», первоначально популярнейшей в Европе драмы Мельяка и Галеви -- кстати, либреттистов оперы «Кармен».
В арсенале режиссера-сценографа голландца Михила Дейкемы и художницы по костюмам немки Клаудии Дамм не только солидный комплект драматических и оперных (от Монтеверди до Шенберга) постановок. В 2005-м им была присуждена Первая Молодежная премия Петера Конвичного, главного хиппи среди оперных режиссеров. А это уже репутация. Да и с жанром оперетты постановочный тандем знаком не понаслышке. «Периколу» Оффенбаха они ставили в Эйзенахе, а ту же «Летучую мышь» -- в Государственной оперетте Дрездена. В общем, сведущие люди. Не знали они только одного -- что им придется иметь дело со слогом господина Арканова.
Любовник -- хорошее приобретение
Целомудренную рифму «прошу тебя как друга, не надевай халат супруга», Розалинда Айзенштайн адресует оперному певцу Альфреду. Зал хохочет, и это объяснимо: раз уж любовник надел мужний халат, значит успел снять все, кроме трусов и розовых носков. Глядя, как эту ситуацию отыгрывают красивые молодые люди, душа радуется. Поначалу все выглядит действительно приятно и смешно.
С очаровательной Розалиндой -- Натальей Креслиной постановщикам повезло: у нее хорошая вокальная интонация и очень качественная речевая дикция. И еще больше повезло с мало кому известным Алексеем Татаринцевым, чей изумительный тенор даже заставил режиссера превратить роль Альфреда в микробенефис с фрагментами самых известных теноровых арий (Тамино из «Волшебной флейты», Калафа из «Турандот», Хозе из «Кармен», Каварадосси из «Тоски»). Милый капустник с примесью музыкальной угадайки течет в русле красивой музыки первого акта, не предвещая беды.
Штраус с примесью Фрейда
Поскольку сюжет в общих чертах известен, стоит лишь уточнить: «летучая мышь» не она, а он. Друг семьи доктор Фальк. В изрядном подпитии доктор как-то прошелся по городу, не снявши костюма летучей мыши (женского, надо полагать, костюма). С тех пор прозванный «Доктором Летучей Мышью» он мстит людям, чьи «переодевания» еще не замечены обществом. Так в дело вступает доктор Фрейд.
Самое время сообщить, что Иоганн Штраус-младший сочинил «Летучую мышь» всего за 42 ночи. Ему было уже 45 лет. Он был женолюб, сменил трех жен. Из всех возможных для 1874 года двусмысленностей Штраус позволил себе лишь одну: отдал партию Князя Орловского низкому женскому голосу. Но чудо! В «Новой опере» Орловского слабенько поет Владимир Реутов, чей фриковатый персонаж с самого начала второго акта хочется вывести за кулисы и хорошенько высечь...
«Чисто Плисецкая»
Фразочки «обхохочешься», «чисто Плисецкая» и «будьте моим спонсором» на балу Князя Орловского зазвучат вперемежку с сальными репликами аризонских, арабских и прочих гостей. Количество и качество аркановского креатива идет вразрез с логикой драматического (не говоря уж о музыкальном) действия. По мере того как негигиенично-молодящийся юмор доктора Арканова переключается на актуальные образы «Рублевки», «кризиса» и самой «Новой оперы», постановщики заполняют сцену толпами пьяных балерин, похотливых джентльменов и спаривающимися особями обоих полов.
Молодому голландскому режиссеру, скорее всего, довелось многое пережить в паузе между работой над первым и двумя последующими актами этой постановки. Видимо, ему по-хорошему объясняли значение Аркадия Арканова, ведущего телеюмориста СССР, чья привычка к капитальному труду, судя по всему, мотивирована любовью к солидным гонорарам. Наверное, режиссера даже мучила мысль: «А Штраус-то здесь при чем?» А ни при чем. Его польки, вальсы и даже трижды сыгранный антракт к третьему действию (артистичный маэстро Валерий Крицков дирижировал им все медленнее и медленнее, выполняя просьбу выдуманного Аркановым монтировщика: мол, кризис, всех уволили, не успеваем декорации поменять, сыграйте еще разок) -- всего лишь фон к «бородатым» шуткам советского сатирика.
Печальный исход
Зал пришел в движение. Из первых рядов поднялись двое: мужчина крепко держал полуобморочную спутницу под мышки, но женщина все же упала в проходе. Из средних рядов поднялась другая пара: интеллигентный муж уходил молча, а его жена все время произносила «мазохисты, мазохисты». Чтобы не причислять себя к мазохистам, корреспонденту Infox.ru тоже захотелось поскорее покинуть помещение -- удержала слабая надежда, что все объяснится в тюремной концовке оперетты. Объяснилось не все, но многое. И объяснилось фразой начальника тюрьмы: «Ты что, глухой, дебил бухой?» От себя хочется добавить еще и «слепой».
На самом деле за модерн-фасадом семейной истории Габриэля и Розалинды Айзенштайнов чего только не маячит. Тут и наплывающие друг на друга любовные треугольники классических комедий, и венецианские карнавальные «маски». Есть и фаустианское раздвоение среди мужчин, и подстегиваемая жаждой новых ощущений женская солидарность. Ну и музыка, конечно. Музыка, которую использовали так же неумело, как и колченогих балерин на балу у Князя Орловского.
