«Агдаму», «Солнцедару» и портвейну «72» посвящается

В начале, как это обычно бывает, было слово: «Великой Родины сыны, / Мы путешествовали редко. / Я географию страны / учил по винным этикеткам».

Это фраза из стихотворения московского поэта-митька Всеволода Емелина «История с географией». Прочитав ее, Михаил Сапего, питерский поэт, митек, издатель, решил, что надо действовать: «Она настолько верно передает настроения молодого человека 25-летней давности, что я понял: если мы этого не сделаем, то сделает кто-нибудь другой». А кто ж, кроме митьков, может сделать такое столь прочувствованно, авторитетно, с проникновением в суть и глубь вопроса? Только те люди, которые когда-то объявили войну сухому закону под лозунгом «Ударим по красному террору белой горячкой». Только они собственным здоровьем заслужили право рассказать стране ее настоящую историю и географию.

Как известно, большинство членов доблестной группы «Митьки» уже давно ничего крепче чая не пьют. Пьянство оказалось несовместимым с жизнью. Зато оно прекрасно совместилось с искусством. «Памяти друга» посвящают «Митьки» свой алкогольно-ностальгический литературно-художественный ретропроект «Этикетки».

Михаил Сапего проявил нечеловеческий организаторский талант. Во-первых, собрал уникальную коллекцию этикеток. Во-вторых, сумел так разбередить митьковскую ностальгию, что «даже самые последние лентяи, алкоголики, саботажники расшевелились и, отложив свои любимые дела, стали рисовать этикетки». В итоге всего в проекте приняли участие около 40 художников и поэтов, принадлежащие к митьковскому движению и просто сочувствующие. Каждый из них выбирал объект для ремейка, повинуясь внутреннему движению души: кто-то руководствовался художественными достоинствами, кто-то откликнулся на зов личных воспоминаний или переживаний, связанных с тем или иным напитком. Таким образом, на выставке мы можем видеть воспроизведение самых разнообразных этикеток, от культовых, архетипических до редких, малоизвестных даже среди профессиональных алкоголиков. Они представлены в виде живописных полотен и проникновенных стихотворных строк, попавших в качестве комментариев в каталог. Ну например, таких: « Агдам -- напиток не для дам. Агдам я дамам не отдам. Пусть печень посажу, но им не дам сажать. Простите, дамы. Вам еще рожать», сочиненных Игорем Шушариным.

За маму -- «Агдаму», за папу -- «Анапу»

Даже для тех, кто в то время еще не жил или еще не пил, эти названия звучат как песня: «Перцовая», «Лавровая», «Полевая» и «Горькая желтая померанцевая»; «Абрикосовый аромат» и «Аромат садов»; есть также «Волжские зори». Аперитив «Степной» известен в народе как «Монтана» -- благодаря орлу на этикетке. Ликер № 72 «Северный» представлен большим белым медведем на фоне зловещего северного сияния. Жемчужина коллекции -- этикетка 40-градусного напитка «Горный дубняк». Здесь вам и романтика дальних странствий, и радость созидательного труда: сравните, например, портвейн «Заводской» и джин «Капитанский». Есть и для элиты: водка «Спецзаказ», изготовленная специально для партийной номенклатуры (разрешенная к производству народным комиссаром Беспохмельных В. О.). Ее, конечно, мало кто пробовал.

А вот легендарный «Солнцедар», напротив, пользовался большой популярностью. «Это условно вино, -- со знанием дела объясняет Михаил Сапего. -- На этикетке указано нечто «крепкое». ГОСТ был разработан в 70-м году, а уже в 72-м народ стал от него умирать. Вино было быстро снято с пробега. Но оно было любимо народом по каким-то только ему понятным критериям. Был даже поговорка такая: не теряйте время даром -- запасайтесь «Солнцедаром».

А вот красное десертное «Кюрдамир» -- «гырмызы десерт шэрабы». Оно было дорогое, простому пьянице недоступное. Но не написать эту этикетку, не вернуть ее к жизни митьки, конечно, не могли, ведь она из культового для митьков фильма «Место встречи изменить нельзя». Помнится, на месте убийства Ларисы Груздевой была найдена початая бутылка «Кюрдамира».

К числу ценных находок относится этикетка «Советского шампанского» с невыдуманной характеристикой -- «самое сухое шампанское». «Это был период, -- объясняет Сапего, -- когда русский язык был в чести. Когда писать непонятное слово «брют» было неудобно. Так и писали -- «самое сухое». Наверное, было и «самое сладкое».

Что ж, тогда и «Улыбка» была ярче и крепче. Так что и сегодня девушка с этикетки некогда культового напитка и ее безумная улыбка, больше похожая на оскал, вызывают у народа неизлечимую тягу. Эстетическую, конечно. И ностальгическую.

Теперь я выпиваю редко,

И цены мне не по плечу,

Зато по винным этикеткам

Сейчас историю учу.

(Всеволод Емелин. «История с географией»)