Мультипликатор, режиссер, художник Эдуард Назаров рассказал Infox.ru, в чем сила отечественной анимации и почему сейчас она находится на гране вымирания. Он поделился своими невеселыми наблюдениями не только по поводу кинопроизводства, но и по поводу нынешнего жизнеустройства вообще.
Сила юмора
«Ну что мы, болваны, что ли, все? Где хваленая русская интеллигентность, где то, что наши предки вкладывали в понятие «культура»? Почему это все исчезает, размывается? В кино технологический результат выдается за результат эстетический, нравственный и культурный. Сейчас все гонятся за 3D. А все наши фильмы в этом 3D – полное барахло. Сравнивать их с американскими бессмысленно, мы не выросли до них технологически, рукотвортно. Все эти соревнования не в наши пользу.
Чем всегда была сильна наша мультипликация? Прежде всего чувством юмора, своим, российским, существовавшим и при советской власти, и после советской власти, и даже до советской власти. Чувство юмора, которое здесь растет, не растет ни в Африке, ни в Америке, ни в Италии, ни во Франции. Это особое чутье, особая режиссура. И ее не объяснить американцу. Они высчитывают геги. Даже в больших фильмах есть все, что было у Диснея в 20-30-е годы и толпою следует из фильма в фильм. И это здорово, люди умеют работать. Но в России чувство юмора вытекает из естественной ситуации, а она всегда другая, ежеминутно, ежесекундно меняется. И это надо уловить. Наши аниматоры всегда этим занимались и пока еще пытаются заниматься. Сейчас нам отрезают художественные пальчики, отрубают художественные ручки. И головки, может, скоро начнут отрубать. За ненадобностью. Все это видно на экране».
Сила «Союзмультфильма»
«Для того, чтобы было 3D или даже «одно Д», сначала нужна школа. Школа русской бывшей советской мультипликации нынче пропала – никто этим не занимается. Пропала сама структура образования. И без большой студии это невозможно. Раньше была колоссальная студия «Союзмультфильм»: 600 человек выпускали 40 фильмов год. Здесь было все: и институт, и техникум, и рабочее место. И будущее, и прошлое, и настоящее. Мы пацанами с Норштейном ходили, открыв рот, за Ивановым-Вано, за Атамановым, за Полковниковым, за Хитруком, тогда уже более или менее взрослым человеком. Ходили, ловили каждое слово и каждый жест.
Ничего этого сейчас нет. «Союзмультфильм» развалился, вместо него, заполнив все пространство, возник ФГУП фильмофонд киностудии «Союзмультфильм», коммерческое предприятие, но государственное при этом. Фильмы там не делаются, только зарабатываются деньги куда-то там для себя, я полагаю.
Там даже разрушили самое лучшее в Европе тон-ателье. Оно находилось в старом здании церкви. Там были полутораметровые стены, тишина совершенно идеальная. Теперь там кабинет начальника ФГУП. Зачем, я не понимаю. Это какой-то революционный идиотизм. Но откуда он берется, когда революции нет?»
Сила права
«Фильмофонд теперь устроил вот какую аферу. Он объявил, что не только все фильмы принадлежат студии – это бесспорно, они всегда принадлежали студии, исключительно и эксклюзивно, но и все права на произведения, входящие в фильм, тоже. Никогда этого не было. В авторском праве все давно и четко сказано: «Авторам входящих произведений принадлежат права использования их, если они выходят за рамки фильма». То есть художник-постановщик имеет право своих персонажей разместить на обложку, на банку, этикетку, сделать книжку. Писатель, композитор – то же самое. Я обращался в РАО много раз, и каждый раз на самом высоком уровне мне отвечали: не изменилось ничего в законе. Так было и есть всегда и во всех странах света. Только у нас происходит совершенно невероятная, хамская, свинская вещь – другие слова сюда не подходят. Тебя просто ставят к стенке и говорят: «Ничего твоего здесь нет». Так с людьми нельзя.
В первый раз я получил подтверждение наших прав еще в 2003 году, когда «Союзмультфильм» подал в суд на производителя шоколадных сырков, который, по их мнению, украл у них Винни-Пуха и разместил на этикетке. Мы с Зуйковым Владимиром Николаевичем (художник-постановщик фильмов про Винни-Пуха, как и сам Эдуард Васильевич Назаров. – Infox.ru) были призваны в суд для выяснения истины. Истина заключалась в том, что по просьбе производителя мы нарисовали картинку: топает Винни-Пух с шариком и летит пчела. «Союзмультфильм» выдвинул производителю сырков счет: за медведя шесть тысяч долларов в год, за пчелу -- три тысячи потому, что она маленькая.
Я дико обиделся за шарик. Я так старался, ребята, он сиял весь и, получается, пошел задарма. На суде я предложил тогдашнему директору студии: раз картинка принадлежит вам, так нарисуйте, вот вам фломастер.
«Хотите, -- обратился я к судье, которая и та была в шоке от происходящего, -- я сейчас вам стену украшу Винни-Пухом в человеческий рост». Я могу нарисовать его до сих пор, хоть среди ночи разбуди. Суд мы тогда выиграли. Но студия воровала и продолжает воровать, использовать наших персонажей без нашего ведома. Еще и авторов, людей, которые рисовали, сочиняли, обвиняют в жульничестве и обмане. Я считаю, что это преступление против здравого смысла, простив искусства, против правды».
Сила принципа
«Моему фильму «Жил-был пес» 28 лет, его часто показывают по телевизору разные каналы. Но я никогда ни копейки от этого не получил. Ни от проката в кинотеатрах, ни от ТВ, ни от чего другого. А «Винни-Пуху» -- 41 год в этом году...
Несколько лет назад «Союзмультфильм», где я проработал 40 лет, прислал нам письма: приглашаем вас заключить с нами договор. Хитрук меня спрашивает: «Эдька, вы на студию ходите, деньги получаете?». Я ему говорю: «Я не пойду туда, особенно после того суда -- они ведь практически над нами его устроили. Хоть золота пусть мне там обещают, ни ногой. А вы-то, Федор Савельевич, вы что получили?».
Режиссер режиссеров, глыба, весь мир его знает. Этого человека не объять, как Вселенную. Что значит только самый тихий фильм на свете «Топтыжка», не говоря уже о «Каникулах Банифация», «Истории одного преступления», «Винни-Пухе», наконец. А он скромный, живет в квартире 25 квадратных метров. И никто не позаботился о том, чтобы у него было что-нибудь другое. А ведь Федору Савельевичу 92 года. И это позор.
Так он мне отвечает: «А я получил, много, семь тысяч рублей». За год. То есть мне начислят две.
Дело не в деньгах, а в принципе. Просто есть такие вещи, как совесть, чутье, чуткость.
Мы-то еще на ногах. А вот есть гениальный художник – Анатолий Савченко. Его работы все знают. Он рисовал «Вовку в Тридевятом царстве», «Малыша и Карлсона». Он не передвигается, из дома почти не выходит, но все время рисует, слава богу, карандаш еще держит. Отнять у этого художника его персонажей, значит, отнять у него последнее.
Перспективы плохие. Это не слезы, не плач Ярославны на заборе. Но слово «обидно» -- это немножко не то. Бессмысленно. Бессмысленность происходящего меня ставит в тупик».
