Клинт Иствуд за дружбу между народами

Если Иствуд прошел путь от «Непрощенного» (сурового карателя) до «Непокоренного» (милосердного, почти святого Нельсона Манделы), это не значит, что он разучился удивлять. Биографическое кино о Манделе Иствуд решил сделать в спортивном жанре.

Будь здоров, сынок!

Нельсон Мандела ослаблен и истощен многолетним заключением, но дух его не сломлен, а улыбка лучезарна. В президентских апартаментах он живет один -- годы разлуки заметно отдалили его от семьи. Он встает затемно и ведет себя так неосторожно, что темнокожий красавец охранник то и дело обливается потом от напряжения. В охране есть и белые -- Мандела принципиально не стал увольнять из президентского аппарата тех, кто работал при его предшественнике. «Но ведь это те, кто избивал и убивал нас на демонстрациях!» -- спорят с Манделой товарищи по партии. «Да, -- соглашается лидер, -- но мы должны удивить всех милосердием и прощением».

Попав на матч по регби, в котором англичане разделывают сборную ЮАР под орех, президент решает, что игра в регби как раз то, что должно сплотить нацию. Он приглашает на чай капитана команды Франсуа Пинара (Мэтт Деймон), у которого после встречи начинается что-то вроде раздвоения личности. Пока капитан до изнеможения качает мускулы и сплачивает команду утренними кроссами, мысли его заняты президентом. Спортсмен настолько проникается судьбой Манделы, что едет на экскурсию в тюрьму. Там Пинар, оставшись в мемориальной камере, долго смотрит в окно, пытаясь понять, как мог столь возвыситься духом человек, 30 лет подряд долбивший киркой глину. В итоге Пинар готов превратиться в аватара президента и даже запоминает пару строк, переписанных ему Манделой из какой-то хорошей книжки («За непобежденную душу мою я всех богов благодарю…»), после чего команда начинает выигрывать матч за матчем. Президент же в это время колесит по миру, призывая в ЮАР инвесторов, и заучивает в перерывах имена регбистов -- перед Кубком мира он лично напутствует каждого, добавляя к имени слово «сынок».

Регби или футбол

Наивность и прямолинейность сценария, пафосный призыв к добру и схематичность актерской игры, для которой исполнителям потребовалось два выражения лица -- печаль и радость, слегка мешают. Впрочем, помимо идеологического и спортивного фильм представляет еще и этнографический интерес. Честная камера Иствуда дает возможность насладиться не только президентским дворцом в Претории, неохватными африканскими деревьями и индустриальными пейзажами Йоханнесбурга, но и разглядеть во всех подробностях тряпичные лачуги нищих кварталов, по сравнению с которыми соломенные хижины кажутся верхом комфорта.

Спортивные же сцены, которых в фильме предостаточно, сняты так заразительно, что даже самый далекий от спорта зритель если и не начнет собирать дворовую команду регби, то по крайней мере решит выйти утром на пробежку, как делают это Пинар и его парни. Жаль, экология в Москве не такая, как в ЮАР.

Собственно, у нас много чего не так. По части лачуг мы кое-где можем, наверное, посоперничать, и расистов у нас хватает. Зато можно поручиться, что никогда ни один из российских лидеров не предлагал всепрощение и милосердие в качестве национальной идеи и не объявлял вчерашних врагов партнерами по демократии.

Да, в этом кино слишком много патетики, но на то он и четырежды оскароносный Клинт Иствуд, чтобы позволить себе немного лишнего. Это как с регби. Один из персонажей фильма объясняет, чем оно отличается от футбола: футбол -- игра хулиганов, которые притворяются джентльменами, а регби -- игра джентльменов, которые изображают хулиганов, но остаются джентльменами. Таким всегда был и сам Иствуд. Хоть он и напустил в свой фильм политкорректной сладости, все равно остался суровым носителем морального закона.