На экраны выходит очень шведский фильм с сугубо русским названием «Добровольно-принудительно». Проклятые вопросы типа «тварь ли я дрожащая?» ставятся здесь со скандинавской практичностью и раскрепощенностью. Однако ответа не знают и шведы.
До того как прийти в большой кинематограф, довольно молодой шведский режиссер Рубен Остлунд увлекался горными лыжами. И даже умудрился совершить маленькую революцию в жанре спортивного кино. Второй полнометражный фильм режиссера -- «Добровольно-принудительно» (De Offrivilliga) -- тоже как будто про лыжников. Герои просто катятся по жизни как могут, а режиссер это фиксирует. Причем с самого начала он снимает с себя ответственность за результат, заботясь лишь о том, как это будет выглядеть на экране: чтобы у зрителя, с одной стороны, появился эффект присутствия на склоне, а с другой -- ощущение, что он смотрит на землю из космоса.
Гай-Остлунд
Фильм, состоящий из нескольких сюжетно абсолютно никак не связанных между собой историй, сделан в модной манере псевдодокументальности. Надо отметить, что картина была снята в 2008 году, так что уличить Остлунда в том, что он учился у нашей Гай-Германики, увы, не получится. Большинство актеров, снявшихся в фильме, не профессионалы. Среди них есть только одна известная шведская актриса – Мария Лундквист, и играет она известную шведскую актрису. Более того, как уверяет режиссер, в иных случаях исполнители честно не знали положенного по сценарию варианта действий своего героя и поступали так, как поступили бы в похожих обстоятельствах сами.
Вот, например, одна из ключевых историй фильма: школьницу просят показать, какая из двух линий более длинная. Сначала она отвечает правильно, а когда весь класс (специально, разумеется) дает другой ответ, меняет свое мнение. Шесть из десяти девочек, которых пробовали на эту роль, искренне показали под давлением общественного мнения очевидно более короткую линию.
Вот об этом и фильм. Режиссер ставит перед собой и зрителем вопросы: насколько индивидуум может быть свободен в коллективе? Принимаем ли мы самостоятельные решения, или нам это только кажется? И даже когда мы стараемся выйти за рамки общепринятого, не исполняем ли мы лишь навязанную обществом роль? Одним словом, это извечное русское: «...или право имею». Только в шведском варианте. Когда само по себе право самовыражения, данное каждому индивиду, давно уже никем не оспаривается, волнуют лишь его границы.
Без топоренка
Благообразный седой господин с интеллигентной бородкой получает на чопорной домашней вечеринке в лоб петардой и отказывается ехать в больницу. Две крашеные дурехи напиваются до бессознательности, танцуют стриптиз и имеют неприятный разговор с родителями: «О парке развлечений не может быть и речи». Учитель столярного дела в сердцах дает ученику по уху, а молодая учительница видит все это и молчать не намерена. Хоть ее принципиальность явно не послужит налаживанию хорошего климата в учительской. На первый взгляд, все это больше похоже на гигиенически-профилактические сценки для подростков. Но привыкший к широкому и щедрому изображению человеческих мерзостей зритель ждет весь фильм, когда же наконец все умрут, а он останется при своем мнении: именно это он получает обычно от современного арт-хаусного кино. Но ничего такого не будет.
Как в истории про водителя междугороднего автобуса, который останавливает машину в лесу и держит в заложниках пассажиров до тех пор, пока тот, кто сломал шторку в туалете, не признается в этом (дело не в шторке и не в деньгах, а в принципе). Страшно представить, в какой кровавый душераздирающий триллер превратилась бы эта история, приди она в голову какому-нибудь нашему режиссеру. В шведском автобусе не происходит внешне практически ничего – большинство пассажиров терпеливо ждет разрешения конфликта, и он мирно разрешается. Но когда автобус трогается, становится понятно, что мы стали свидетелями сильнейшей душевной ломки. Натуральное «Преступление и наказание» безо всякого топора и старушки.
Но самой сильной стоит признать историю про мальчишник. Шведские тридцатилетние клерки снимают костюмы и галстуки, вынимают из «универсала» детское кресло и едут отрываться на несколько дней в лесное шале. Ощущение от всего фильма зависит от того, в состоянии ли вы принять, что есть на свете страны, где принуждение к гомосексуализму и избиение ученика – явления одного порядка. Это одинаково неприемлемо. Если нет, то шведский флаг в заднице станет самым ярким переживанием от картины. Если да, то скорее всего признаете, что «Добровольно-принудительно» -- одно и самых ярких и внятных высказываний, которые донеслись за последние годы от молодых европейских кинематографистов.
И вполне возможно, что именно Рубену Остлунду (к слову сказать, его короткометражка «Случай возле банка» только что получила приз Берлинского фестиваля, а фильм «Добровольно-принудительно» участвовал в Каннской программе «Особый взгляд») удастся подхватить славное знамя шведского кино. И пронести его все-таки не в том месте, где оно оказывается в его фильме.
