Альмодовар снял свои «Восемь с половиной»
В прокат выходит новый фильм Педро Альмодовара «Разомкнутые объятия». Не первое в его биографии, но самое громкое признание в любви к кино. На этот раз режиссер Альмодовар пускает зрителей в свою творческую мастерскую, откуда мы выходим c прежним недоумением: как он это делает? Каким образом к концу двухчасового фильма возникает желание купить билет на еще один сеанс? Необъяснимо.
Главный герой фильма -- слепой писатель и сценарист по имени Гарри Кейн. Он водит домой красавиц, которые помогают ему перейти дорогу, вместе со своим молодым помощником Диего придумывает уморительный сценарий триллера про корпорацию вампиров, работающих на станциях переливания крови, и мечтает написать историю про сына Артура Миллера -- гимн прощению и любви. В общем, слепой писатель Кейн живет полной жизнью.
Но однажды ему приходится вспомнить, что 14 лет назад его звали Матео Бланко, он был зрячим режиссером, снимал комедию «Девушки и чемоданы», был влюблен в божественную Лену (Пенелопа Крус), которая играла в фильме главную роль и жила со стариком-миллионером. А тот, в свою очередь, давал на этот фильм деньги. Вся эта история, разумеется, закончилась очень-очень плохо.
Действие мигрени и Вуди Аллена
Историю про слепого режиссера Альмодовар придумал, когда мучился от мигрени. Уткнувшись в стенку, он думал о жизни в темноте. Кстати, Луис Хомар, актер, исполнивший главную роль, и сам по профессии режиссер, так что ему не надо было объяснять, каково это человеку, живущему визуальными образами, лишиться возможности видеть. Еще Альмодовару не давала покоя Пенелопа Крус. После фильма Вуди Аллена «Вики, Кристина, Барселона» он решил, что надо менять ее образ. Пенелопа Крус -- похожа на Софи Лорен, она Одри Хепберн, Анта Паленберг, Клаудия Кардинале -- видимо, эта женщина способна еще и не на такое. Поскольку «Девушки и чемоданы», который снимает герой фильма, -- это, собственно, альмодоваровский «Женщины на грани нервного срыва», Крус приходится быть еще и Кармен Маурой. Причем в двух вариантах: фальшивой и искрящейся. В обоих случаях она выглядит крайне убедительно.
Making of
В «Разомкнутых объятиях» есть все, что должно быть у Альмодовара: красные туфли на высоких каблуках, сериальные страсти, сломанные конечности, гомосексуалисты, нервные женщины, красивые мужчины, феерическая Пенелопа Крус и удивительная Бланка Портильо. Не только одного -- хеппи-энда. Обычно ведь у Альмодовара даже самые плохие истории каким-нибудь чудесным образом исправляются: лежачие встают, больные выздоравливают и даже мертвые воскресают. Здесь добрый Альмодовар не дает героям чуда: мертвые остаются мертвыми, а слепые не прозревают. Зато он дарит возможность своему герою спустя 14 лет переделать фильм: из брака сделать шедевр. Приоритеты расставлены. «Каждый фильм должен быть закончен», -- говорит герой в финале, и это примиряет его с трагедией жизни. Сам Альмодовар признается в этой картине в своей любви к кино: «К актерам, монтажерам, дикторам, сценаристам, здесь даже есть объяснение в любви к камерам». И, кажется, делает это затем, чтобы самому понять природу этой «иррациональной страсти».
Такие режиссеры, как Альмодовар или, скажем, Феллини, чей фильм «Восемь с половиной» не просто так стоит на полке у главного героя, делают фильм о фильме, надо думать, не затем, чтобы погрузить зрителя в волшебный мир кинематографа, а затем, чтобы в чем-то разобраться внутри своей вселенной. Мы лишь можем только догадываться, как и почему там у них все происходит. И наслаждаться -- как закатом или радугой -- чем-то прекрасным, но от нас не зависящим.