Старые оперные "Сказки Гофмана" и новая хореография в балетах Начо Дуато, Йорма Эло и Джона Ноймаейра. МАМТ имени Станиславского бьет рекорды по количеству премьер.
Интеллигентный Советский Союз
Уходящий май стал в Московском Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко месяцем премьер. Начали со «Сказок Гофмана» Оффенбаха в новой постановке худрука оперы Александра Тителя в компании с Валерием Левенталем и Евгением Бражникоми за пультом. Эта команда уже ставила «Сказки» в Свердловске и позже привозила их в 1987 году на гастроли в МАМТ. Столичная публика, не избалованная хорошо интерпретированными шедеврами французской оперы, была очарована. И спустя почти четверть века старая сказка вновь ожила, хотя никаких новых приемов постановщики не придумали, кроме как задать главной московской оперной примадонне, безупречно владеющей бельканто Хибле Герзмаве, задачку с тремя неизвестными – единственный раз, в первый день премьеры, певица по очереди перевоплощалась в трех героинь из рассказов Гофмана - Олимпию, Джульетту и Антонию. Трюк не очень получился, так как для роли куклы Олимпии нужна колоратура, с которой у певицы как назло возникли проблемы, но в любом случае «Сказки Гофмана» a la возвращение в интеллигентный Советский союз стали выдающимся событием музыкальной жизни Москвы, чего не скажешь о второй премьере в этом же театре – «За вас приемлю смерть» Начо Дуато.
От "На фореста" до "Русалочки"
Претензий к балетной политике МАМТа выдвигать не хочется, все таки Музыкальный на самом деле работает творчески. Они первыми два года назад позвали в Россию Начо Дуато, тогда еще не безработного и не гонимого из Испании хореографа. Его балет «На фореста» («В лесу») выглядел прелестной фольклорной безделушкой рядом с громоздкими классическими опусами - «Маргаритой и Арманом» Фредерика Аштона и «Призрачным балом» Брянцева. Публика ликовала. Дальше станиславцы первыми поставили два, хоть и очень старых, балета голландского гения чешского происхождения Иржи Килиана на музыку Моцарта, а в ноябре 2010 года привлекли в театр весьма востребованного и очень энергичного финна Йорму Эло, неделю назад сорвавшего престижный приз «Бенуа де ля данс» в номинации «лучший хореограф». И после этого не остановились – выпустили замечательную «Русалочку» Джона Ноймайера с не менее замечательной Анной Хамзиной, триумфально исполнившей в этом балете на музыку Леры Ауэрбах заглавную роль. Но до конца сезона в репертуаре театра значилась еще одна премьера, нужная, чтобы сформировался полноценный вечер балетов современных хореографов. Кто же знал, что первопроходцы в области переноса хореографии Дуато в Россию, станут заложниками собственного авангарда.
Безработный испанец ухватился за Россию как утопающий за соломинку. Прошлым летом он «закрепился» в качестве худрука балета в петербургском Михайловском театре и успел выпустить там три одноактных спектакля, один из которых был мировой премьерой. Успеха эта мировая премьера не имела, так как сделана была на скорую руку и странным образом напоминала худшие творения Бориса Эйфмана, но два других, перенесенных из Испании спектакля, выглядели симпатично. Наивное упоение успехом у россиян толкнуло Дуато еще на одну глупость – по просьбе продюсера Сергея Даниляна он согласился переделать один из самых лучших своих спектаклей, поставленный специально на Владимира Малахова балет «Ремансо», для «дамского» проекта «Отражения», премьера которого прошла в январе в Большом театре. В итоге новый «Ремансос», в который Дуато включил женские танцы, так как «Отражения» делались как посвящение молодым балеринам московской школы, с треском провалился как в Москве, так и в Штатах. Немалого труда стоило Большому театру, который выступил деловым партнером Даниляна, откреститься от неудачного балета и впредь не включать вообще никакого Дуато в репертуар.
Пятнадцать лет спустя
По контракту с Музыкальным театром Дуато должен был поставить здесь еще один свой старый балет в пару к «На фореста», чтобы двойка от Дуато вместе с «Затачивая до остроты» Йорма Эло превратились в полноценный вечер. Но этого не случилось, так как новый опус испанца не дотянул до звания спектакля, претендующего занять целый третий акт балетного вечера. Сам по себе спектакль «За вас приемлю смерть», поставленный хореографом пятнадцать лет назад в мадридском «Национальном театре», представляет несомненный интерес и заслуживает внимания, но не в купе с другими балетами этого хореографа, который работает всегда в одной и той же стилистике, окрашенной национальным испанским колоритом. Бедность хореографического рисунка и примитивность пластики в одноактных балетах Дуато начинает проявляется после двадцати минут просмотра. И если эти двадцать минут чувственной неги, возникающей от созерцания приятной картинки, зритель посвятил «На фореста», то что-то другое в похожем ключе вызывает у него неминуемую зевоту. Так что премьерному балету на музыку испанских композиторов XV-XVI веков, записанной на пленку в исполнении знаменитого испанского аутентиста Жорди Саваля, сильно помешал непремьерный балет на музыку Вила-Лобоса и Вагнера Тисо «На фореста».
Но вне контекста ситуации «За вас приемлю смерть» достоин упоминания в анналах истории балета. И станцован он был артистами театра Станиславского очень выразительно. Хороши были и Наталья Крапивина, и Валерия Муханова, и Наталья Сомова вместе с Марией Тюниной и Анной Хамзиной. Это сюжетный балет на стихи Гарсиласо де ла Веги о служении прекрасной даме. История печальная: дама после свадьбы умирает, и кавалер следует за ней, чтобы «там» соединиться. Шесть стихотворений – шесть зарисовок из жизни ренессансной Испании. Такой скромный испанский характерный танец с элементами современной пластики. Мило и скучно.
