Отар Иоселиани: «Кинематограф - жуткая вещь»

В новом фильме Отара Иоселиани «Шантрапа», который наконец вышел в московский прокат, рассказывается история про молодого грузинского режиссера Нико. Сначала герой страдает от советской цензуры, затем уезжает во Францию и сталкивается с давлением продюсеров. Несмотря на некоторые совпадения, Отар Давидович всячески отрицает автобиографичность этой истории. И добавляет, что снимал этот фильм для тех, кто не готов идти на компромисс.

Прямая речь

«Я вообще не хотел это фильм снимать. А потом подумал, хорошо бы в назидание всем прохиндеям сделать картину про упорного, чистого человека. Ну, прохиндеям, конечно, все равно. Скорее это история для нас, честной публики, которая умеет отделить зерна от плевел. Знак такой, что мы не одиноки, и есть еще люди, которые знают, что они делают, ради чего живут.

Так странно совпало, я вчера прочитал в «Дневнике Мастера и Маргариты»: «Терпеть не могу стихи, -- пишет Булгаков. -- Но Пушкин -- это не стихи». Вот, как хочешь, так это и понимай. Я тут же позвонил своему другу Юрию Норштейну и рассказал об этом. А он обрадовался: «Знаешь, я всю жизнь это хотел сформулировать. Действительно, Пушкин -- это другое!» Жаль, конечно, что «нельзя с Александром Сергеевичем поужинать в «Яр» заскочит хоть на четверть часа...». Но такая радость, что он был, что все они были и сопровождают нас всю жизнь.

Я могу долго перечислять своих любимых режиссеров и любимые фильмы: «Чудо в Милане» Витторио Де Сика, фильмы Бориса Барнета «У самого синего моря» и «Окраина», конечно, «Пиросмани» Георгия Шенгелая. Рене Клер, Орсон Уэлс, Джон Форд... Это длинный список. Говорить про Тарковского не буду -- он у нас иконой стал, и мне это не нравится. Но пока не стал, был нормальным человеком, пил, веселился.

Еще, может все забыли, а я хочу напомнить «Асю Клячкину». Последние работы этого автора (Андрея Кончаловского. – Infox.ru) доказывают, что он решил: кино снимать невыгодно. Жаль. Он был талантливым, этот молодой человек.

Ну а вообще, кино мало кому нужно. Некоторые, конечно, еще пытаются что-то снимать, но продюсеры на такое денег не дают. Кино -- это дорогое удовольствие. Но главное, никто сейчас не хочет смотреть фильмы. Они стали мерзкие, похожие друг на друга. Дамы в шиншиллах ходят на концерты, хоть музыку сейчас слушать никто не умеет. Но ходят потому, что полагают: это прилично, комильфо. А кино такой репутацией не пользуется. Те, для кого мы делаем кино, в кино не ходят, им осточертело безобразие.

Вот еще есть такие тенденции неприятные: все хотят снимать фильмы про какого-нибудь японского императора. Знаете, как в басне «по улице слона водили...» Заманчиво снять императора в неглиже. Или сделать кино про интимную жизнь Гитлера, Ленин тоже веселит. Почему-то Сталина боятся -- видимо, другая сила. Или про Людовика XIV. Или Николая II. Зачем это? Эти люди жили давно и умерли со своими грехами, унеся с собой в могилы свои тайны. Кому их судить? Ну как кто-то может изображать Наполеона? Это странно. Где Наполеон, а где Бондарчук, например? Дино Де Лаурентис (итальянский продюсер, который после международного успеха «Войны и мира» предложил Сергею Бондарчуку поставить фильм «Ватерлоо». -- Infox.ru) взялся за «Ватерлоо» только потому, что в их распоряжении была Красная Армия. Солдат переодевали то в одни, то в другие мундиры, а они бегали туда-сюда. А потом, как в моем фильме, продюсер смонтировал все по своему, вышел, потирая руки, и сказал: «А неплохая, кажется, у меня картина получилась». Это я к тому, что не надо снимать фильмы про Наполеона.

Кинематограф вообще жуткая вещь. Кроме большого переживания о том, что я делаю, меня вообще ничего больше не одолевает во время работы. Это кошмар. Есть такая категория -- называется «профессионалы». У них все легко. Но невозможно быть профессионалом в искусстве. Нужно быть добросовестным, стараться добиться того, что виделось, не идти на компромисс, чтобы потом не краснеть за свою работу. Но стать профессионалом -- не дай Бог.

А вообще, ну что я вам могу сказать? Если бы умел говорить, я не стал бы снимать фильмы. Не воспринимайте меня как мастера -- я обычный человек».