Будущее современного кино – это животные

Лучшим фильмом конкурса кинофестиваля «2morow\Завтра» жюри в составе режиссера Сергея Лозницы (председатель), кинооператора Михаила Кричмана, режиссера Брюса Ля Брюса и кинокритика Марка Адамса назвало «Четырежды» итальянца Микеланджело Фраммартино. Трагикомическая история про старого пастуха и его перерождения, которая была с самого начала одной из фавориток конкурса, выиграла «Гран-при» и 50 тысяч долларов. В номинациях «Игра актера» и «История» победила сборная румынских режиссеров Кристьян Мунджу, Иоана Мария Урикару, Ханно Хефер, Разван Маркулеску, Константин Попеск, снявшая «Сказки золотого века». Жюри не смогло определить, кого конкретно надо награждать, и призы присуждены за актерские ансамбли и за сборник историй. Провинциальная медитация китайца Ли Хунци «Зимние каникулы», уже завоевавшая признание в Локарно, названа лучшей в номинации «Звук». Ее же полюбило жюри молодых кинокритиков, которые сочли «Зимние каникулы» лучшим фильмом конкурса. За неординарную операторскую работу награжден Март Таниэль, фильм «Искушение святого Тыну» (номинация «Изображение»).

Кроме того «2morrow\Завтра» подвел итоги любительского конкурса «Кино немедленного действия», в котором самым удачным оказался ролик начинающего питерского киношника Алексея Заикина (посмотреть его и других финалистов можно на сайте фестиваля).

Активность публики на конкурсных показах оказалась не очень высокой, что не сложно спрогнозировать. Московские киноманы стабильно ленивы и нелюбопытны к не раскрученным именам. Аншлаги же были запланированные – на каннском победителе «Дядюшке Бунми, который помнил прошлые жизни» Апичатпонга Верасетакула (выйдет в прокат на следующей неделе) и на «Шантрапе» Отара Иосселиани (когда выйдет, неизвестно). Прониклась продвинутая публика и ретроспективой Шарунаса Бартаса, который, похоже, вошел, наконец, в этом году в список актуальных для России режиссеров (при том, что в Европе это произошло уже лет пятнадцать назад).

Неожиданно яркими событиями, кроме собственно показов, оказались три «круглых стола», посвященные, во-первых, кинокритике и ее влиянию на современный кинопроцесс; во-вторых, проблемам проката немассового кино на телевидении (на эту тему читайте у нас в ближайшее время интервью с Жоэлем Шапроном, вице-директором Unifrance, занимающимся отбором для каннского конкурса картин из Восточной Европы и России); и в-третьих, новой системе финансирования российского кино через специальный фонд, возглавляемый Сергеем Толстиковым. Последняя дискуссия, шумно начатая, кстати, на «Кинотавтре», прошла наиболее азартно с некоторым даже оттенком скандальности. Infox.ru опубликует о ней подробный видео и текстовый отчет.

Кроме того, у нас есть уникальный шанс показать в качестве послесловия короткий фильм режиссера и актера Владимира Епифанцева, снятый специально для фестиваля, но по странному недоразумению ни разу нигде не демонстрировавшийся, и рассказать, как он создавался.

Зачарованная фильмой

С электричеством на заводе – проблемы. С одной стороны, на полу валяются оголенные провода – недавно собаку током убило (их, между прочим, тут шастает немало). С другой стороны, когда надо, его, разумеется, нет, и съемки пару часов не могли начаться. Наконец, подключились, проложили рельсы, поставили камеру на тележку. Поехали.

Целый день Владимир Епифанцев снимал, как актриса Анастасия Введенская (его жена, кстати) гуляет по руинированному цеху, залитому маслом, заваленному какими-то ржавыми железяками, проволоками и прочим хламом, заставленному станками, большая часть которых – уже давно трупы, но некоторые -- с признаками жизни. Местная охрана утверждает, что сюда даже приходят рабочие и выполняют какие-то заказы. Но представить себе в этом цеху можно только зомби, трудящихся над чьим-то телом, или маньяков, изготавливающих орудия убийства. На стене – календарь с Валерием Леонтьевым двадцатилетней давности, в шкафчиках – старые ботинки и забытая банка мармелада, под потолком – лозунг «Советское -- значит отличное!», на непонятно каким чудом сохранившейся мозаике парит космонавт.

Ошалелый вид девушки в красном платье вполне оправдан. Она бродит среди станков, затравленно озирается и что-то ищет. По сценарию – гранату. Ближе к вечеру, когда солнце уже уходит, оказывается, что пройдены в лучшем случае две строчки из съемочного плана, тщательно расписанного на четырех листах. Сразу видно, что люди ответственно относятся к работе. Не халтурят. Пьют кофе и курят мало.

Но приближается ночь, есть риск не успеть снять все, что задумано. И режиссер срывает действие с места в карьер. Пленка горит на станках, раздаются взрывы. Цех окутан дымом. Актриса Введенская ползает в своем красивом красном платье, которое уже успели подпалить, по грязному полу под градом штукатурки. Она оглохла. Она подвергается нападению пиротехника. Она кусается, а режиссер все не верит, и пиротехник с погрызенной рукой уже жалеет, что ввязался в эту авантюру.

Героиня зачем-то обматывает голову пленкой. Хотя теперь уже ничего не кажется странным. Она бьется в истерике под станком. И ее можно понять. Наконец, сам режиссер Епифанцев, одетый в невыносимо брутальное кожаное пальто, выступает в образе мрачного персонажа, который является из темноты во вспышках стробоскопа и искрящейся проводки. За актрису Введенскую становится по-настоящему страшно.

Слегка обалдевшая от такого свирепого и внезапного триллера охрана стоит тихо в сторонке, даже не собираясь никого выгонять. И робко подтягивается за автографами, когда режиссер громко и резко обрывает: «Закончили!».