Российским меломанам привезли адреналиновое барокко

Диана босиком выбежала на сцену, протянула руки к залу и запела: голос оказался свежим и по-девичьи нежным. Изящное вечернее платье, струящееся мягкими складками, выглядит как ненавязчивая реплика в сторону древнегреческой традиции. Миф об Актеоне, охотнике, по воле разгневанной богини превращенном в оленя, оживал на сцене Концертного зала «Мариинский» в галантной трактовке Шарпантье – барочного автора XVII века. Она, в свою очередь, была интерпретирована одним из самых известных в мире ансамблей старинной музыки Les Arts Florissants («Цветущие искусства»).

Поэтичное название дал ансамблю его отец-основатель, дирижер, клавесинист и педагог, выдающийся специалист по музыке барокко Уильям Кристи. Оно заимствовано из оперы Марка-Антуана Шарпантье. Именно с постановки «Цветущих искусств» ансамбль начал свою жизнь 30 лет тому назад. То, что теперь во Франции процветают и пользуются поддержкой государства аутентичные ансамбли, а оперы Кампра, Куперена, Люлли и Рамо вошли в повседневный обиход больших оперных театров, во многом заслуга именно Уильяма Кристи.

Бегство в страну барокко

Американец, родившийся в городе Буффало в семье инженера, окончивший Гарвард по специальности «История искусств», учившийся в Йеле в классе клавесина у Ральфа Киркпатрика, он недолго преподавал в Дартмут-колледже, но в 1971 году уехал из страны в знак протеста против войны во Вьетнаме. Дополнительным мотивом к отъезду послужило и то обстоятельство, что Кристи грозил призыв в армию. А служить он не хотел. В одном из интервью музыкант признался: «Я – гей, и в этом смысле мне комфортнее жить во Франции, где общество гораздо толерантней относится к таким вещам, чем в Америке».

Во Франции Кристи развернул активнейшую деятельность по изучению, освоению, и внедрению в концертный обиход музыки французского барокко, к богатейшему наследию которого, к слову, сами французы в то время относились весьма индифферентно. Корпус музыки Рамо, Куперена, Люлли был предметом, скорее, академического интереса, нежели практического применения. Ее изучали в консерваториях, но мало кто играл на концертах или ставил на сцене. Одним из любимейших композиторов Кристи стал Шарпантье. Пока ансамбль завоевывал уникальную нишу в музыкальной жизни страны, французское общество с изумлением открывало для себя сокровища своей собственной национальной культуры.

За «Искусствами» последовал «Атис» Люлли, поставленный в 1987 году в театре Опера-Комик. С этим спектаклем ансамбль объездил весь мир и обрел международную славу. Рамки репертуара расширялись: в него уже включались оперы Монтеверди, Перселла, Генделя и даже Моцарта. Теперь французский ансамбль с резиденцией в городе Кане стал интернациональным как по репертуару, так и по составу: среди участников ансамбля англичан и американцев едва ли не больше, чем французов. Сейчас Кристи зовут дирижировать в крупные оперные дома, в Цюрих, Лион. Ансамбль стал частым гостем на фестивале в Экс-эн-Провансе. А нынешним летом представил новую постановку semi-оперы Перселла «Королева фей» на Глайнборнском фестивале. В январе премьера «Королевы фей» прошла в Опера-Комик в Париже.

Американец в Париже

Офранцузившийся американец Кристи, искусный клавесинист и тонкий музыкант, в молодости сумел привнести в парижскую художественную жизнь чисто американский драйв и энтузиазм, вроде бы не совместимые с почтенным занятием музыкальной археологией. Главная заслуга Кристи в том, что он сделал эзотерику барокко востребованной у публики, вписал старинные оперы в современный культурный контекст. Теперь-то уже никого не удивляет, что «Платея» и «Галантные Индии» Рамо не сходят с афиш оперных театров мира.

Сам Кристи, в 80-90-х годах преподававший в Парижской консерватории, вырастил плеяду последователей. В 2002 году основал в Кане двухгодичную Академию певцов – Le Jardin de Voix («Сад голосов»). С 2007 года он начал регулярно сотрудничать с Джульярдской школой в Нью-Йорке, проводя там мастер-классы.

Кристи давно натурализовался во Франции, получил гражданство, стал командором ордена Почетного легиона и офицером ордена Искусств и изящной словесности. Он – обладатель многочисленных премий, в том числе Лилиан Бетанкур и Жоржа Помпиду. Но то, что его приняли в Академию изящных искусств в 2008 году – факт особенно примечательный. В Академии, как известно, места освобождаются редко, лишь когда кто-то из академиков перейдет в мир иной. Уильяму Кристи досталось кресло, которое до него занимал Марсель Марсо.

Триумф «Цветущих искусств»

В Россию Les Arts Florissants однажды приезжали. Это было в 1989 году, и тогда они тоже посетили Москву и Петербург. Нынешний приезд – более официальный. Гастроли вписаны в рамки «Года Франции в России». Конечно, впереди еще приезд главного театра республики Комеди Франсэз со спектаклем «Женитьба Фигаро» и гастроли Национального оркестра Франции под руководством выдающегося дирижера Мюнг Вун Чунга. Оба предстоящих события столь значительны, что, возможно, смогут затмить впечатления от выступления «Цветущих искусств». Но это будет сложно. После нынешнего представления «Актеона» Шарпантье и «Дидоны и Энея» Перселла в Концертном зале «Мариинский» в Питере публика расходилась не просто в восхищении, но в состоянии эйфории. Овации после первого отделения длились минут десять. Администрация зала была вынуждена приглушить свет на сцене, чтобы намекнуть публике, что пора угомониться и дать музыкантам передохнуть в антракте. После окончания второго отделения, когда отзвучали ламентации Дидоны и печальный хор попрощался с царицей Карфагена, люди решительно не желали расходиться. Грянули громовые аплодисменты, от трубных криков «браво!» закладывало уши. Кристи, просидевший весь вечер за расписным клавесином и умудрявшийся оттуда задавать темпы и вступления хору, явно был счастлив.

Диана и Дидона

В пасторали Шарпантье Актеон, узревший наготу богини-девственницы, был жестоко наказан. Диана превратила охотника в оленя, и свора псов разорвала бывшего хозяина. У Перселла сюжет оперы затейливей. В нем отчетливо просматриваются реминисценции английского шекспировского театра. Любовь Дидоны и Энея разрушена не по воле богов, но происками трех злобных ведьм, словно вылезших из страниц шекспировского «Макбета». Общий и для Шарпантье, и для Перселла мотив невинной жертвы, а также печальный конец роднит оперы. Впрочем, в музыке Перселл и Шарпантье, два ярчайших представителя французского и английского барокко, обнаружили массу сходства и массу различий.

Типично французская ясность и завершенность композиции – у Шарпантье. Драматизм, и преувеличенная театральность, граничащая с гротеском – у Перселла. Шумная гроза и гром, сопровождаемые сардоническим смехом хора, выписаны Перселлом вполне в духе броских эффектов волшебной романтической оперы. Француз Шарпантье чужд подобных преувеличений. Он предпочитает сдержанную красоту выражения и ювелирно отточенные формы. Для Шарпантье изображение, обозначение чувств и ситуаций – важнее выражения. Для стиля Перселла, наоборот, главные ценности – выразительность и процессуальность.

Сюжеты сочинений постоянно переплетаются. Ручей, у которого был застигнут нимфами Актеон, видимо, тот самый, что течет в сцене, где расцветает на фоне природы любовь Энея, героя Трои, и карфагенской царицы Дидоны. Актеон и его злосчастная судьба упоминается в рассказе Второй Дамы из свиты Дидоны. А вепрь, заколотый на охоте Энеем и преподнесенный им в дар возлюбленной, не иначе как перверсия мифа об Актеоне-охотнике. Обе части вечера мизансценически были «сшиты» в целое режиссером Венсаном Буссаром. Печальная Диана (ее партию пела Кэтрин Уотсон) обнимающая поверженного Актеона, появляется далее в образе Второй Дамы. И точно так же обнимает легкокрылого Меркурия, вестника богов. Партию Меркурия исполнял тенор Эд Лайон, тот, что блестяще спел Актеона, с легкостью и той непринужденной свободой, которые выдают высшую степень мастерства. Особенно же хороша была солистка ансамбля Эмманюэль де Негри -- Аретуза в «Актеоне» и Белинда в «Дидоне». Все украшения, трели, завитушки барочного стиля выпевались ею с завидной точностью и четкостью, ни одна нотка не пропадала.

Хор и солисты ансамбля подобраны, как цветок к цветку: все молоды, красивы, подвижны и преданы делу. Они непосредственны и органичны, бегают, танцуют, рассыпаются на пары, собираются в целое – и все это без малейшей заминки, промедления, как единый организм. Изысканная простота как результат изощренного вкуса и слуха, а также огромной практики барочного музицирования, -- единственное определение, которое приходит на ум для представления Les Arts Florissants.