Любовь до гроба – полюбишь и амебу

22-летний Скотт Пилигрим (Майкл Сера) -- юноша, приятный во всех отношениях. Что отнюдь не мешает вам, при всем отпущенном богом миролюбии, ловить себя в отношении Скотта на крепнущем чувстве, которое испытывал Глеб Жеглов к рецидивисту-чердачнику Бисяеву-Копченому, играя с последним в бильярд. А именно: пора бы этому славному человеку дать если и не в табло, то в руки кайло. Как и обаятельный персонаж Леонида Куравлева, Скотт не проработал ни дня, относительно сладко ест подворачивающийся на жизненном пути корм и сравнительно гладко спит в одной постели с пьющим геем-интеллектуалом. Но без секса, а из чисто экономических жилищных соображений. Что до увлечений, то Скотт играет не в бильярд, а на басу в инди-группе «Секс-Бо-Бомба» и пользуется успехом у девушек.

Последнее обстоятельство представляется наиболее загадочным. Если позволить себе взглянуть на происходящее с женской точки зрения, то к Скотту была бы применима аксиома «Любовь зла -- полюбишь и козла» (хотя он больше похож на засидевшегося в молочном состоянии и льнущего к любому вымени ягненка). Однако в данном случае уместнее констатировать, например: «Любовь до гроба -- полюбишь и амебу». Поскольку козлиное поведение требует ведь какой-никакой, а активности, но ничего подобного за Скоттом, демонстрирующим стабильную аморфность во всем, кроме разве музыки, не водится.

По щучьему веленью

Но в какой-то момент в по-своему совершенной внутренней вселенной Скотта происходит планетообразующий взрыв. Любовь поражает героя как циркулярная пила, когда он сначала во сне, а потом и наяву встречает Рамону (Мэри Элизабет Уинстэд), нью-йоркскую девушку с прошлым, которая приехала в Торонто, чтобы попробовать об этом прошлом забыть. Рамона уступает нехарактерно стремительному натиску Скотта (амеба, вообразившая себя гончей), но забывает предупредить юношу, что для личного счастья ему придется сразиться с семью участниками «Клуба Злых Бывших», укомплектованного прежними партнерами героини.

С одной стороны, первый голливудский проект перспективного британского комедиографа Эдгара Райта как будто продолжает общую генеральную линию его творчества. И в «Зомби по имени Шон», и в «Типа крутых легавых» мы тоже имеем дело с блаженными лодырями, которых обстоятельства вынуждают вдруг развить бешеную активность и как бы в порядке морали стать чуть более социально полноценными и сознательными, чем прежде. В новой картине адреналина хоть отбавляй, но при этом никакого существенного перерождения с героем не происходит. Здесь как в сказке «По щучьему веленью». Заполучив дворец, респект и телочку исключительно благодаря чудесной печке-гаджету, ленивый Емеля к финалу не демонстрирует ни малейшей расположенности к духовному росту и вместо помыслов, скажем, напечь блинов голодающим, желает разве только самому себе стать «добрым молодцем и писаным красавцем». Скотт заходит чуть дальше, поскольку в ответственный момент говорит не как обычно «пойду пописаю», а «я изменял вам обеим», но на этом, в общем, все.

Робкий юношеский жирок

По ходу развития сюжета Скотту приходится сразиться с массой колоритных личностей, среди которых умеющий размножаться на дюжину дублеров герой боевиков, японские диджеи-близнецы, способные высекать из пультов драконов, тупой красавец-вегетарианец и демонический музыкальный продюсер. Из каждого поединка герой выходит победителем, не запылившись, не запыхавшись, по-прежнему блея, мило смущаясь и глядя эдак несколько вбок. Объясняется сей феномен просто. Фильм снят по популярному на Западе манго-комиксу Брайана Ли О’Мэлли, вдохновленному, в свою очередь, видеоиграми, в которых, как известно, можно неделями косить пиксельную нечисть, преспокойно нагуливая при этом робкий юношеский жирок на диване.

Говоря о приятном, следует отметить, что «Скотт Пилигрим против всех» получился самым визуально изобретательным фильмом Эдгара Райта, в котором понятие «кинокомикс» нужно воспринимать буквально. Наиболее существенные по сюжету слова типа «пипец», «тыдыщ!» или «любовь» парят на экране каноническими облачками, данные персонажей по мере необходимости прописываются на боковом табло, а экшен-сцены, в равной степени компьютерно-нереальные и правдоподобные, озвучены саундтреком от продюсера Radiohead Найджела Годрича. Плюс приятные лица в виде редко, к сожалению, снимающегося Кирана Калкина и Джейсона Шварцмана.

Райт ни много ни мало дарит хипстерам «десятых» портрет их собственного поколения (какими в разное время были «Беспечный ездок», «Я шагаю по Москве», «Американский психопат» или «АССА»). Этот портрет точен в деталях, чрезвычайно похож на натуру, никого не осуждая, довольно безжалостен и в целом малоприятен. Фильм про хипстеров и сам по ощущениям как среднестатистический хипстер. Милый, ироничный, умненький, трогательно инфантильный, асексуальный, невыносимый в сколько-нибудь больших количествах (112 минут, но по ощущениям кажется, что дольше), беспонтовый, полый внутри.