Антон Батагов: мы живем шаблонами

Антон Батагов: «Кинематографична любая музыка, хотя бы потому, что, когда мы слушаем музыку, мы же куда-то смотрим. И музыка вызывает либо переосмысление того, на что мы смотрим, либо вызывает картины из памяти. Выскакивают какие-то эпизоды, которые для нас что-то значат. Я всегда чувствую… И это касается не только музыки или кино, а вообще человеческого существования. Мы все время живем шаблонами. Когда мы говорим, что музыка кинематографична, у нас сразу включается огромное количество разных шаблонов, то есть вот под такое-то изображение хорошо подошло бы вот это. И на оборот. Если мы слушаем музыку определенных стиля или настроения, сразу с хард-диска нашей памяти выскакивает энное количество разных картинок, которые мы слушали с похожей музыкой. И то, что складывается таким образом, нужно тут же удалить в помойку. Есть хрестоматийные примеры, как в кино используется музыка совсем не та, что должна была бы быть. Ну, скажем, под военные кадры идет, напротив, что-то невоенное, нестрашное, что-нибудь лирическое и на 180 градусов противоположное. И это срабатывает гораздо сильнее. Кинематографичность музыки, конечно, есть, но она гораздо глубже, чем обычно кажется.

Взять музыку Филипа Гласса. Если человек посмотрел фильм «Коянискацци», то перед глазами навсегда осталось то, что он увидел. После этого, услышав эту музыку или подобную, у него сразу будет возникать ассоциация. И если начать анализировать наши привычные пути восприятия, если снимать с них, как с луковицы, одну шелуховину, потом другую, то в результате остается пустое место.

У Теодора Курентзиса только что вышел новый диск с 14-й Симфонией Шостаковича. Более гениального исполнения я не слышал никогда и нигде. Сомневаюсь, что кто-то на такое вообще способен. И вот просто сидишь, слушаешь эту запись, желательно, конечно, на хорошей аппаратуре потому, что там от этого многое зависит, и получается даже не 3-дэшное, а много-дэшное кино. Перед тобой происходит какое-то многомерное действие в космическом пространстве. Это действие какой-то невероятной силы и драматизма. Именно действие. Такая музыка уже не нуждается ни в каком кино. Она не кинематографична и самодостаточна. Но тем не менее перед тобой все время, что-то происходит. Что Это? Зависит уже от каждого. Шостакович, когда сочинял эту музыку, вряд ли думал о кинематографичности.

Но в любом случае, когда есть сценарий, действительно возникают какие-то образы, которые там описаны словами. Или когда есть уже какие-то отснятые материалы, то, конечно, в глазах это как-то отпечатывается. В телевизионных моих опытах, пожалуй, большая часть вещей из многих тысяч была сделана без картинки. Особенно это касалось НТВ, потом «России» (канал тогда РТР назывался), где-то с 1997 по 2000 год и, скажем, канал «Культура» 2002-2006 годов. С 2007 года я уже смотрел на картинку. Если вы представите себе 15-20 секундные ролики, которые идут по каналу «Культура» там, где какие-то молодые люди в белом или человек держит книгу, а по ней пробегает текст, или какие-то музыкальные инструменты, или люди изображающие оперных див и балетных персонажей, или абстрактные вещи, расползающиеся скульптуры… Вот на эти вещи я смотрел. А раньше обменивался несколькими словами с дизайнером Леной Китаевой, и все. Она делал свое, я делал свое. А потом мы складывали, и оба удивлялись, как же это все во все попало. Вообще очень забавно и в кино, и тем более на телевидении, когда важно, чтобы правильный акцент стоял на правильном моменте экранного действия. И для этого тоже существуют стандартные эффекты, всякие хрюканья, шмяканья… От этого всего тоже уже тошнит. А когда все происходит вдруг и как бы само, гораздо интереснее и фильм гораздо сильнее получается. Вроде бы не подкладывали ни музыку под изображение, ни наоборот. А все сошлось».