Ветераны старой школы вспоминают вкус крови

Для затравки истребив в прологе шайку пиратов, которые пытались получить выкуп за захваченный экипаж русского морского танкера (почему-то люди нехарактерно смуглые), команда наемников получает новое задание. Требуется ликвидировать много на себя в последнее время берущего диктатора небольшого государства в Латинской Америке. Площадью и ландшафтом страна напоминает скромный курорт на турецком побережье, живущий, впрочем, не за счет туризма, а урожаями кокаиновой плантации. Посему миссия, особенно если глянуть на выражения лиц героев, которым в пору разносить в щепки не деревни, но цивилизации, представляется смехотворной. На месте, куда наемники прилетают на самолетике «Гринпис», прикинувшись, насколько это возможно, безобидными туристами, все оказывается сложнее. Страной управляет не туземный солдафон, а подозрительный мужчина в штатском (Эрик Робертс), чьи зубы, зеркальные очки и пробор, в равной степени блестящие так, что больно глазам, безошибочно выдают в нем агента ЦРУ. Сообразив, что дело не чисто, и взорвав причал, чтобы не получилось, что приехали совсем уж зря, герои улетят, но обязательно вернутся.

Повесить нельзя помиловать

Поводом для возвращения станут бойкие глазки знойной аборигенки Сандры. Присутствие девушки стимулирует в организме героя по кличке Шиза (Сильвестр Сталлоне) сокращение сердечной мышцы (самое, впрочем, умеренное), тогда как в общении с большинством прочих соседей по кадру задействованы главным образом мышцы трапециевидные. С бицепсами и трицепсами у исполнителя главной роли (как и у составляющих ему компанию Джета Ли, Микки Рурка, Дольфа Лундргена etc.), надо признать, дела обстоят хорошо, даже слишком для мужчины 64 лет от роду. С режиссурой и сценарием — не прекрасно, но ровно на том по-своему идеальном уровне, который требовался для постановки боевиков в 1980-е, произведений по факту рождения довольно убогих, но за три десятилетия успевших приобрести классический лоск.

Далеким от драматургического совершенства «олдскульным» кинематографическим канонам «Командо» и «Кобры» Слай, двумя годами раньше поставивший старомодно кровавого «Рэмбо IV», следует с избыточным и поэтому трогательным педантизмом, трогательным отчасти даже по-стариковски. И это можно считать единственной приметой того, что постановщик немолод. В здешних обоймах в принципе не заканчиваются патроны, и работают свои джентльменские принципы: покрошить без особой на то необходимости в фарш десяток другой человек вполне приемлемо, но чистого измывательства ради повесить одного — уже не комильфо. На вопрос девушки: «Ты вернешься?» -- принято, не дернув щекою, отвечать: «Просто знай, что я всегда рядом». И нет лучшего финала, чем брутальная шутка, озвученная в приятной, хотя и уставшей мужской компании, как происходит, скажем, в концовке любой серии «Крутого Уокера: правосудия по-техасски».

Сундук шуток на мертвеца

Обязательный юмористический номер программы поручено исполнить самому молодому из приглашенных на проект звезд Джейсону Стэтэму, который декламирует комические куплеты. Следует признать, что шутки, в общем, не самое сильное место картины. С юмором у Сталлоне, взять хоть сравнительно ранние «Стой, или моя мама будет стрелять» или пронзительно убогое камео в «Детях шпионов-3», всегда было не очень хорошо, и страшно представить, что получилось бы, преврати он «Неудержимых» в комедию, как это планировалось изначально.

Часть юмористического материала все-таки осталась, и герои отмеряют метраж хохмами разной степени удачности чуть чаще, чем, возможно, следовало бы. Сентиментальными подколами в духе: «Ты уже не тот», -- и привычкой отдельных персонажей оживать после вполне категорической смерти картина напоминает недавнее отечественное «Возвращение мушкетеров». Роднит фильмы и романтический пафос, который в «Неудержимых» достигает апогея в сцене, где на одну экранную минуту в уместных декорациях залитого солнцем храма сходятся Сталлоне и Шварценеггер (ассистирует Брюс Уиллис).

Не будет преувеличением сказать, что этой встречи ценители жанра ждали не одно десятилетие с пылом не меньшим, чем совместного появления, скажем, Де Ниро и Пачино (эти двое, впрочем, пересекаются на экране чаще). Режиссер-постановщик прекрасно об этих чаяниях знает и разыгрывает коротенькое рандеву как по нотам, каждым взглядом, жестом и ракурсом планомерно доводя публику до эстетического оргазма с какой-то математической, что ли, точностью. В результате сердце странным образом спокойно, хотя должно бы заходиться. Так бывает, наверное, на чересчур тщательно подготовленном романтическом свидании, когда все вроде бы к месту: и свечи, и «Аморетто» с шоколадом «Вдохновение», но по крайней мере салфетки можно было и не сворачивать в виде голубков.