Большой театр поменял музыкального руководителя

За отстраненным от дел Мариусом Петипа перестали посылать служебную карету. Уволенного Мариса Лиепу не пустил в театр охранник. Отставленный Владимир Васильев услышал о новостях по радио. С 29 июля Москву будоражат слухи об отставке музыкального главы Большого. Между тем еще в понедельник 2 августа он говорил с утра, что официальных уведомлений не получил. Только к вечеру информагентства пустили новость об отставке по собственному желанию, и то со слов не самого Десятникова, а директора Большого театра Анатолия Иксанова. Обыкновенное в принципе событие почему-то стало похоже на камерный путч.

Год назад, в сентябре, петербургского композитора Леонида Аркадьевича Десятникова дирекция театра представляла миру, делая это с прогрессивным подтекстом. В России он к тому моменту был широко известен в узких кругах адептов современной академической музыки. Массовая публика его знала как автора киномузыки и непонятно чем скандальной оперы «Дети Розенталя» в Большом. Зато в остальном мире Десятников держался (и держится) в кругу самых исполняемых фестивальных авторов. Статус означает не только славу, но и безусловный авторитет. Следовательно, приглашая Десятникова на должность музыкального руководителя, Большой подтверждал свое желание превратиться в цивилизованное заведение с адекватными связями и прогрессивным реноме. Что влекло бы за собой капитальную перетряску всей системы отношений в неповоротливом театре-гиганте, где по сей день что ни кружок, то своя система прав и обязанностей, и что ни балласт, то чей-то протеже.

Между тем Десятников с самого начала объявил, что ощущает себя временщиком и никаких крутых перестроек затевать не будет. Ну или пока не будет. Понимая необходимость перехода театра на систему staggione (спектакль прокатывается десять-двенадцать раз подряд, а потом прячется в запасники), Десятников реалистично оценивал ее перспективы в нынешнем Большом с его внутренним социалистическим законодательством. Инертность системы была для него очевидна, но Десятников как честный человек исповедовал «делай, что должно…». Лучшей метафорой ситуации стала им же придуманная: «Хоть мне и приятнее интерьер «Икеи», я не стану выносить из здешнего рабочего кабинета мебель карельской березы». Корреспондент Infox.ru наблюдала деликатную манеру общения Десятникова с подчиненными и то, как он стоял в очереди в служебный буфет за чашкой кофе. При этом Десятников не играл в либерала, он вообще не играл, поскольку всегда придерживался норм адекватного интеллигентского поведения. Большой театр такое выдержать не мог.

Похожая ситуация складывалась на репетициях хореографа Алексея Ратманского, когда кордебалетные девочки шалели от обращения к ним на «вы», а солисты втихомолку возмущались, что с ними общаются так же, как и со всеми, без учета короны. Правда, Ратманский «досидел» срок и сделал правильный для себя шаг: ушел в вольные художники, и с чем остался Большой -- его, Большого, проблема. Похожая ситуация сложилась только что с Михайловским театром Петербурга. Там великий труженик Михаил Мессерер превратил серенькую заштатную труппу в приличную по всем мировым стандартам. И тоже по совокупности заслуг удостоился крайне неприятной тайной отставки.

Сухой остаток музыкального руководства Леонида Десятникова -- удачная опера, неудачная оперетта, автономия омертвевшего балетного цеха и утверждение классных по мировым стандартам планов. Привитие европейских манер азиатскому заведению в итоги не входит: на официальном сайте Большого, например, до сих пор нет ни слова об отставке его музыкального руководителя.

Новым музыкальным руководителем будет знаменитый дирижер Василий Синайский, с семидесятых работающий в Европе. Это стало известно уже сейчас, хотя контракт с Синайским еще не подписан. Возможно, весь этот некрасивый анекдот лишь занавес для куда более важных событий. Никто не знает, будет ли продлен, и если да, то на сколько вот-вот истекающий контракт главного человека в Большом -- гендиректора Анатолия Иксанова. По слухам, ему предлагают продление на два с половиной года, а гендиректор настаивает на пяти. А когда на самом высшем уровне творится не пойми что, стоит ли удивляться, что и ниже все не слава богу. Вот мир и относится к Большому театру как к дичку, от которого непонятно что ждать в самой ближайшей перспективе.