Белые ночи берлинских аристократов
Ансамбль солистов Берлинской филармонии выступил на фестивале «Звезды белых ночей», продемонстрировав высокий класс европейского исполнительства и заразительный энтузиазм интерпретации. Игру берлинцев выигрышно оттенил новый партнер: за роялем сидел английский пианист-интеллектуал Кристиан Блэкшоу.
Солисты Берлинской филармонии принадлежат к особой, высшей касте музыкантов. Аристократы от музыки, они гордо несут знамя традиций камерного европейского исполнительства, ансамблевой культуры, которую шлифовали и оттачивали многие поколения музыкантов начиная со времен зарождения «мангеймской школы». Нынче носителями этой драгоценной традиции являются именно берлинцы: они довели стиль камерного музицирования до дистиллированной чистоты и точности, ни на йоту не утратив при этом ни органики, ни живости игры.
Солисты оркестра Берлинской филармонии любят играть в камерных ансамблях. Это составляет неотъемлемую часть их профессиональной деятельности. Не менее важную, чем собственно оркестровое музицирование, концерты и гастроли. На сайте Берлинской филармонии значится около 20 ансамблей самого разного состава, как струнных, так и духовых и смешанных, включая знаменитый «Шароун-ансамбль» и экзотический ансамбль из двенадцати виолончелей.
Один из самых известных коллективов -- берлинский октет -- приезжал на прошлые «Белые ночи» и произвел фурор в среде меломанов. Три музыканта из октета ныне вошли в состав квинтета: скрипач Лоренц Настурица-Гершовичи, альтист Вилфред Штреле и контрабасист Эшко Лайне. Партию второй скрипки исполнял Романо Томмазини -- неизменный участник как минимум пяти берлинских ансамблей. И только Адриан Брендель -- виолончелист, сын пианиста Альфреда Бренделя -- был приглашен со стороны.
«А вы, друзья, как ни садитесь…»
Берлинцы играют блестяще, как бы ни сели, в любой ансамблевой конфигурации. Они не просто чувствуют ритм дыхания друг друга или, как принято говорить, «локоть» партнера. Во время концерта вокруг ансамбля берлинцев возникает нечто вроде силового поля, внутри которого они срастаются в единый организм.
Некоторые солисты Берлинской филармонии играют в ней десятки лет. Например, замечательный басист Эшко Лайне, поступивший в оркестр в 1986 году, или Вилфред Штреле -- артист оркестра с 1971 года. Артистичный Настурица-Гершовичи -- первая скрипка октета и квинтета -- по совместительству является концертмейстером оркестра Мюнхенской филармонии.
В прошлый приезд в составе октета играли благоуханный кларнетовый квинтет Моцарта и октет Шуберта. В этот раз привезли ранний струнный квинтет Дворжака соль мажор, полный отголосков чешских народных мелодий.
Во втором отделении, к вящей радости публики, эталонно сыграли радужно-светлый фортепианный квинтет Шуберта «Форель». Играли с видимым удовольствием, наслаждаясь каждым звуком, каждым прихотливым гармоническим оборотом, на каковые Шуберт был большим мастером.
Уходящая натура
В квинтете за рояль сел Кристиан Блэкшоу, рафинированный, поэтический пианист. В ансамбль берлинцев он попал почти случайно: его немецкий коллега заболел. Участие Блэкшоу необычайно украсило ансамбль: легко и стремительно взбегали вверх пассажи, изящно оттенявшие мелодию песни «Форель» (четвертая часть квинтета представляет собой вариации на тему популярной песни). Рояль Блэкшоу добавил к сочной струнной фактуре яркий фон. Но и струнники были на высоте: нежно и как-то очень положительно звучали басы, издаваемые контрабасом Эшко Лайне. Скрипка в руках виртуоза Настурицы-Гершовичи взвизгивала, «пела и плясала», юрко, как у цыган где-нибудь в предгорьях Карпат. Звучный, крупный альт Штреле добавлял колорита разнообразной тембровой палитре. Отчетливость артикуляции свидетельствовала о четкости мысли и ясности слышания музыки.
И все же концерт был окрашен в ностальгические тона: такая интеллектуальная игра встречается в наше время все реже. Это поистине прощальный привет, посланный из прошлого века. Нынешнее поколение камерных музыкантов играет иначе: жестче, эффектней, плакатней. Другие времена -- другие песни.