Около кинотеатра «Октябрь» ходит очень типичный бомж с полиэтиленовыми пакетами и клянчит лишний билетик на все что угодно. Честно говоря, кажется, что это мафия: таких людей можно встретить в Венеции, в Каннах, в Берлине. Логично предположить, что билет этот он перепродаст и купит водки, а ну вдруг это естественный порыв, тяга к прекрасному. Никто ему, похоже, не подает, поскольку ни на одном сеансе его не было видно.
До сих пор не могу отойти от «Ливана». Сходил даже на пресс-конференцию, интервью, впрочем, взять не получилось — организаторы пытаются порвать Шмуэля Маоза на тысячу маленьких Шмуликов. Но он и на пресс-конференции очень хорошо говорил. Его спросили, как он снял сцену с полувыпотрошенным умирающим осликом, который плакал горючими слезами. Маоз сообщил, что попросил ослика вспомнить что-нибудь грустное.
Еще он рассказал, что никакого танка на самом деле не было: актеров просто снимали на фоне металлических стен и циферблатов, щита с надписью «Люди — сталь, танк — простая железяка». То есть вся вот эта душная, клаустрофобическая атмосфера — чистая магия кино. А еще у него не было денег на цифровые спецэффекты, поэтому в фильме все настоящее. Он говорил, что не патриот, что двадцать четыре года носил боль в себе, а триггером для написания сценария послужила вторая ливанская война, когда в то же болото вляпалось уже не его поколение, а его дети. Маоз сообщил, что в принципе никто уже не хочет отдать жизнь за Израиль, не верит, что все вокруг собираются его уничтожить. В общем, как вы можете в этом говне воевать, и правда непонятно.
Еще видел режиссера Тедди Чена. Он вежливый, умный и скрытный, как и полагается китайцу. Снял совершенно потрясающее кино «Телохранители и убийцы», грандиозный блокбастер с классическим ритмом. Ме-е-едленный конфликт отцов и детей, отцов и учителей, трогательное классовое единство — рикша безмерно предан своему хозяину, а тот покупает для него невесту. Но все это продлится недолго: в британскую колонию Гонконг должен приехать доктор Сунь, известный впоследствии как Сунь Ятсен, первый лидер китайской революции, чтобы обсудить планы восстания с делегатами из провинций. Англичане умыли руки, бесноватая императрица Цы Си потребовала доктора убить. Шпионы и генералы вырежут полгорода, лишь бы только до него добраться.
Медленно, медленно, медленно, а потом полчаса зажигательной резни с кунг-фу, арбалетами, гонками на рикшах и длинной цитатой из «Броненосца «Потемкина». Красиво, зажигательно, два часа двадцать минут, встать и уйти не хочется ни разу, что бывает не так часто на ММКФ.
На первый взгляд — патриотическая агитка. На второй — ровно в тот момент, когда один старый хрен-агитатор-интеллигент говорит другому старому хрену-коммерсанту, своему лучшему другу: «Наше поколение должно пожертвовать собой ради революции, ради наших детей», -- понимаешь, что эти-то двое и выживут, а все дети до одного погибнут, и бывшие товарищи будут ненавидеть друг друга последние десять или двадцать лет своей жизни.
