Комплекс невменяемости

Жизнь модного питерского фотографа Алекса (Алексей Серебряков) удалась достаточно, чтобы самому герою его трудовые будни казались ужас какими изнуряющими, а, например, дорожному рабочему, который полагает, что тяжело -- это когда кладешь асфальт на солнцепеке, совсем наоборот. День за днем Алекс за огромные деньги издевается над полуголыми девушками, вынуждая их позировать в замысловатых позах в бикини и с автоматами. Но при этом он все-таки достаточно терпим к этим красивым, но жалким созданиям, чтобы вечерами колбаситься с ними по клубам, а потом волочь их к себе в гламурный, но захламленный, как сама Алексова жизнь, гостиничный номер. К рассвету запасы толерантности фотографа, впрочем, истекают, и зачисткой помещения от случайных женщин ведает уже коридорный.

Однажды утром, когда пресыщенный герой разглядывает болтающийся на торшере красный лифчик, ему звонит давняя парижская приятельница, шпионка Мадлен, у которой для Алекса много новостей. Оказывается, его дедушка, летчик-фронтовик, был не скромным учителем французского, как принято считать в семье, а международным авантюристом и мужем некой баронессы. Числясь пропавшим без вести в конце войны, в 1948 году дедушка гостил в Камбодже, где выиграл в казино золотую статуэтку Будды. Причем это не просто статуэтка, а священный артефакт, и теперь влиятельные масоны хотят, чтобы Алекс разыскал истукана в Камбодже и вернул его в родной храм, «пока открыты коридоры времени». После этого на Земле «начнется новый мировой отсчет», то есть все будет очень хорошо, причем не только для масонов, но и для всего мира. Звучит не бог весть как убедительно, но Алексу новое дело оказывается в охотку. Ведь в отличие от молодых и глупых русских телок старые и хитрые иностранные масоны снабжают его каким-никаким смыслом жизни. До сих пор у фотографа не было этого смысла даже самого малюсенького, а тут вдруг алтын.

Фильм снять – не мир спасти

К сожалению, в окружении сценаристов «Золотого сечения» Сергея Дебижева и примкнувшего к нему в процессе съемок Константина Мурзенко не нашлись свои масонские консультанты, которые могли бы придать осмысленность экранным приключениям нашего человека в Камбодже. Ведь спасти мир на экране чисто по факту все-таки куда как проще, чем разъяснить, как это было сделано технически, не будучи при этом Роландом Эммерихом. А создатель «2012» и его питерский коллега Дебижев обретаются в совершенно разных творческих мирах, и единственное, что у них есть общего, так это то, что оба снимают цветное приключенческое кино.

Стилистикой и конспирологическим посылом, в равной степени замысловатым и необязательным, «Золотое сечение» сродни предыдущему фильму Дебижева «Два капитана-2» (тоже «приключенческому» номинально). Причем настолько, что кино представляется отчаянной попыткой шагнуть из сегодня в контркультурно-партизанскую питерскую воду начала 1990-х. Это по-прежнему не столько история, сколько прихотливый коллаж с минимумом действия. Персонажи, как недобросовестные курьеры на нормированном окладе, чуточку побегают-побегают, однако немедленно устанут, вскипятят чайку, и давай трепаться.

Но в «Двух капитанах-2» пассажи об «оргазме неживой материи» отличались остроумием и блеском и были подкреплены удивительным артистическим обаянием Сергея Курехина, будившего в ресторанах дам окликом: «Вставай, сука, урожай созрел». Героям «Золотого сечения» с литературным материалом повезло меньше (что удивительно, ведь мало кто так умеет работать со словом, как сценарист фильма «Мама, не горюй» Константин Мурзенко). Поэтому они вынуждены обмениваться многословными передовицами, одинаково банальными, идет ли речь об экстремальном познании себя («теперь у меня нет имени, смерть мой главный советчик») или обнажении великосветской сути («немного усилий, и вот ты уже лицо с глянцевой обложки»).

Самолет Ефремов

Если это стеб, то с масонской основательностью замаскированный прутиками и ветошью штампов, а задействованные в фильме артисты явно не предупреждены о природе этой иронии. Сравнительно естественно (потому что, как почти всегда, категорически неестественно) в кадре смотрится Рената Литвинова, оказывающаяся «демоном гламура» и голосом разума в голове эмигрирующего в релакс главного героя. Положение не спасает даже незаменимый в таких случаях Михаил Ефремов, который, впрочем, пополнил живописную коллекцию сыгранных им образов, предметов и природных явлений, изображая на этот раз самолетик.

Быстро выдыхающимся бойцовским задором, прохладными отношениями автора с реальностью и, к сожалению, кажется, творческим бессилием картина неожиданно напоминает «Глянец», в котором Андрей Кончаловский тоже сражается с гламуром, плохо представляя, с чем этот гламур едят. Роднит фильмы и Алексей Серебряков, и там, и здесь сыгравший фэшн-деятеля. Близки даже ключевые сцены, в которых оригинально использованы ягодицы главных героинь. Если в «Глянце» Александр Домогаров прицельно кидался в попу Юлии Высоцкой ореховыми скорлупками, то в «Золотом сечении» Алексей Серебряков высасывает из попы Ксении Раппопорт змеиный яд.

Другое дело, что Кончаловский, с одной стороны, бичуя конъюнктуру, параллельно норовит этой конъюнктуре угодить. Тогда как Дебижев со времен игровой короткометражки «Комплекс невменяемости» последовательно загребает против течения и, по крайней мере, этим интересен.