Искусство накапливать счастье

Адрес «Москва, Кремль» турки знают давно – с конца XV века. С той поры, когда начался обмен посольствами между теми, кто захватил Константинополь, и теми, кто продолжал считать себя его духовным преемником. В Московию с берегов Босфора шли богатые дары, в обратном направлении, как бы взаимообразно, шли заверения в нейтралитете и в политике невмешательства. За два века, что разыгрывался этот «турецкий гамбит», в Кремле скопился огромный склад турецких вещей: оружие, амуниция, ювелирные изделия и т. д. Полтора года тому назад его избранную часть показали на кремлевской же выставке «Искусство блистательной Порты». Теперь она экспонируется в стамбульском музее-дворце Топкапы. А к нам из бывшей резиденции османских султанов привезли нынешнюю выставку. Получается, снова обмен ко всеобщему удовольствию. Москва продолжает свой выставочный цикл «Сокровищницы дворов Европы и Азии», а Стамбул, объявленный одной из столиц культурной Европы 2010 года, афиширует свое художественное наследие.

Может быть, «Сокровища османских султанов» не так роскошны, как дары из «Искусства блистательной Порты». Однако они лучше свидетельствуют о нравах и вкусах османов, о том, что в действительности собой представляла турецкая империя, которой из дворца Топкапы управляли недавние кочевники, превратившиеся, с одной стороны, в жестких администраторов и безжалостных карателей, а с другой – в изнеженных эстетов. С некоторыми из них – Баязидом II, Селимом I, Ахмедом I и Мустафой I – можно познакомиться лично: они представлены на миниатюрах мастера начала XVIII века Левни.

Что ни султан, то либо филолог (Мехмед I, завоеватель Константинополя, знал несколько европейских языков), либо знаток ювелирного дела (Сулейман I Великолепный), либо каллиграф (Ахмед III). Что ни отпрыск дома Османов, то новые прирезанные к империи города и земли – Ереван, Багдад, Египет, Балканы, Венгрия и Украина, откуда на Босфор шли трофеи, дань и подарки. Дворец Топкапы – город в городе, в котором встречались Европа и Азия, Индия и Африка, Ближний и Дальний Восток: «черные евнухи» из Абиссинии, невольники и невольницы с Кавказа, Балкан и южной Руси, ювелирные изделия из Ирана, драгоценный китайский фарфор эпохи Мин и Юань и не менее ценившиеся флорентийские ткани, изготовлявшиеся специально в турецком вкусе с орнаментом из тюльпанов.

В дворцовом комплексе османов все это распределялось с хозяйской рачительностью и бюрократической неукоснительностью. Оружие покоренных мамлюков сдавалось в арсенал, в сокровищницу поступали драгоценные инсигнии (знаки) власти – булавы и ритуальные фляги-матары из хрусталя и золота. Что-то (или кто-то) исчезало в гареме. Представления о сокровенной части дворца, по понятным причинам, достаточно скромные: каменный утюг, оправленный в золото, фантазия на тему сераля гравера А. И. Меллинга, вошедшая в его книгу «Живописное путешествие по Константинополю и Босфору» 1819 года, да поздняя копия портрета Хюррем-султан (супруга Сулеймана I Великолепного), она же - украинка Роксолана.

В доме османов ничто не должно было пропадать втуне. К примеру, роскошные одеяния умерших падишахов бережно сворачивали и, снабдив бирками, укладывали поверх их надгробий. Чтобы не пропадала святость драгоценных покрывал, побывавших в Мекке и Медине, из них потом шили шапочки-такке, жилеты и сумочки для хранения Корана. Все, что на турецкий взгляд было недостаточно украшено, с избыточностью украшалось дворцовыми ремесленниками. Китайский фарфор, который и так щедро украшали надписями арабской вязью, на месте дополнительно обрамлялся в серебро, инкрустировался золотыми нитями со вставками бирюзы, изумрудов и рубинов. «Бесконечное счастье может накапливаться», -- гласит надпись, выведенная кобальтом на дне одной из китайских чаш. Видимо, это и был главный эстетический критерий османов.