Фредди Крюгер пошел по новой статье

Молодой человек засыпает в закусочной, но не как нормальные люди, то есть сильно за полночь, хорошенько выпив, натанцевавшись, подравшись и отправив дюжину истерических sms, а среди бела дня, в ожидании заказанного кофе. Вслед за героем мы отправляемся в снящийся ему сон, каковой вполне мог бы привидеться ортодоксальному очеркисту газеты «Завтра», если бы тот оскоромился плотным обедом в американском фастфуде. Юноша оказывается на кухне заведения, и она производит самое адское впечатление. В лижущих стены языках пламени чернеют чьи-то головы. Улыбчивая официантка, превратившись в антисанитарного монстра в полосатом свитере в шляпе, цапает героя за руку перчаткой c лезвиями вместо пальцев. Проснувшись, молодой человек пару минут беседует с подсевшей к нему блондинкой Крис, после чего вскакивает, крутится на месте и всаживает себе столовый ножик в шею. Придя к нему на похороны, Крис опять-таки начинает поклевывать носом – и из могилы к ней тянется уже знакомая нам перчатка. Вскоре выясняется, что подобный сон с вариациями видят еще несколько старшеклассников. Родители отделываются советами в том духе, что надо считать овец и не забивать голову ерундой, но вообще ведут себя подозрительно. А наиболее башковитая девушка Нэнси лезет наконец в интернет и набивает в поисковике: «Расстройство сна. Ночные кошмары».

В лишенном кинематографических условностей реальном мире в числе первых ссылок на запрос наверняка выскочила бы страничка оригинального «Кошмара на улице Вязов» 1984 года. Картина породила ряд более или менее убогих сиквелов и оказала воздействие на развитие кинематографа, причем не только профильного. Одним из наиболее неожиданных и от того особенно волнующих приветов фильму Уэса Крейвена выглядит экстравагантный аксессуар комдива Котова в «Утомленных солнцем 2: Предстоянии».

Боевой стимул

К осуществлению ремейка значительного хоррора 1980-х режиссер-дебютант Сэмюэл Байер пришел не из сугубо деловых соображений и желания снять уже хоть что-нибудь для большого экрана, но по зову сердца и логике трудовой биографии. Делая тематически выдержанные клипы для Metallica, Nirvana и Green Day, постановщик отточил не только склонность к инфернальному видению мира, но и бойцовский характер. Заслуживает уважения его твердая позиция в прениях со студийными боссами, которых ближе к окончанию съемок посетило меркантильное намерение быстренько переделать материал под формат 3D, от чего Байер, к его чести, отбился не без помощи продюсера Майкла Бэя.

Стимулирующие личные мотивы хочется предположить и у нового исполнителя роли Фредди Крюгера Джеки Эрла Хейли. В последнее время артисту вообще везет на персонажей, с лица которых зрителям воду не пить (человек-пятно Роршах в «Хранителях»). В 1984-м он, кстати, пробовался на роль в «Кошмаре на улице Вязов», в итоге отданную дебютанту Джонни Деппу. То есть, обладая достаточно романтическими взглядами на профессию, Эрл Хейли может получать некоторое бонусное удовлетворение, свежуя тушки нынешнего юношества, одной из которых в прошлом мог бы быть он. Новый Фредди уродлив, обуглен и пузырится, но при этом статен и пребывает в достаточно хорошей спортивной форме, чтобы потянуть франшизу, которую нам привычно сулит финал.

И без Фредди тесно

Впрочем, вовсе не факт, что продолжение последует. Ведь, к сожалению, одухотворенное, а не рутинное отношение к делу, как оно случается в любом бизнесе, отнюдь не всегда гарантирует достойный внимания результат. Постановщик придерживается как будто общей генеральной линии по модернизации легендарных хорроров, а именно: не позволяет себе святотатственного постмодернистского веселья в духе 90-х, смотрит волком и предлагает поговорить серьезно. Уважительно относясь к творческим находкам Уэса Крейвена (на серьезности как раз не настаивавшего), Байер в то же время как бы подправляет имевшие место в оригинале стилистические недочеты. В новой версии, например, молодые артисты выглядят, как и полагается не спавшим неделю людям: сравните до последнего кадра свеженького Деппа в невообразимом топике и занятого в новом «Кошмаре…» в той же роли Кайла Галлнера. Уместно похоронная майка с «Joy Division» и в целом приятное, но донельзя опухшее бледное лицо артиста как будто одолжены у певца Пита Доэрти на пике квартального запоя.

Визуальные эффекты в знакомых внимательному зрителю сценах вылизаны до хирургического технического блеска, с которым в 1980-х было, может статься, туго, но корявость исполнения компенсировал энтузиазм. Нынче же убедительным суповым набором расчлененки может похвастать каждый второй молодежный хоррор, снятый без тени иронии. А ведь главное достоинство первого «Кошмара на улице Вязов» заключается в том, что зло вершится с кривой ухмылкой и пропитано тем специальным юмором, от которого холодок бежит за ворот. Шуток в новом фильме две, и они не заходят дальше казарменных каламбуров («Иди в задницу» -- «Звучит заманчиво»), которых Фредди Крюгер, каким мы его знали раньше, наверняка устыдился бы.

Единственное концептуальное нововведение, предлагаемое безрадостными, но социально озабоченными авторами, состоит в том, что Фредди, пока был не обгорелым уродом, а просто некрасивым детсадовским садовником, своих малолетних знакомых не убивал и не бил, а потихонечку любил. Любил причем достаточно невинно и заслужил не сожжения, а увольнения без права в дальнейшем подравнивать кусты и корчевать сорняки вблизи дошкольников. Стоило ли реанимировать классического героя хоррора (и так сносно себя чувствующего в контексте мирового кино) ради того, чтобы, вписав в пухлое уголовное дело новую статью, засунуть его в жанровую камеру, где унылым экранным педофилам тесновато и без Фредди? Риторический вопрос.