В петербургской галерее Марины Гисич открылась выставка Ани Желудь «Хаммер» -- часть амбициозного проекта одной из самых успешных русских художниц, которой еще есть чем удивить публику.
Автор, который нравится всем
Аня Желудь, пожалуй, тот редкий художник, признаваться в любви к которому вовсе не стыдно и вроде как комильфо. Есть, конечно, еще редкие скептики, робко замечающие, что все работы Желудь подозрительно одинаковы. Но это как в СССР, когда в результате выборов всегда нарисовывалось полпроцента несознательных граждан, которые голосовали не за блок коммунистов и беспартийных, а, скажем, против всех. Так, дань приличию.
В остальном же Желудь обласкана одобрительными отзывами строгих арт-критиков, снискала даже похвалы руководителя отдела новейших течений Русского музея Александра Боровского — одним словом, это редкая для арт-пространства бесконфликтная фигура, которая находится сейчас в расцвете сил. Это стало ясно в прошлом году, когда Желудь приняла участие в «Коммуникации», то есть вышла на определенный, очень высокий, уровень в иерархии.
Так что именно сейчас для Желудь — самое время приняться за амбициозный проект, который будет, по ее собственным словам, развиваться в нескольких актах: сначала в столичной галерее «Айдан» появился объект «Комнатное растение. Полная версия», теперь вот -- «Хаммер» в галерее Гисич, впереди -- вообще Эрмитаж и ГЦСИ.
Желудь, развиваясь, становясь все более популярной (особенно после биеннале), продолжает относиться к тем художникам, которые работают с раз и навсегда найденным приемом. Но настолько удачным, что, собственно, его тиражирование становится судьбой. Аккуратные копии бытовых предметов, выполненные из проволоки, -- это действительно находка верная и меткая. С одной стороны -- внятная, простая и понятная идея: в пустом мире сохранились только контуры объектов. Сама художница часто говорит, что ее проекты -- об иллюзорности, мечтах, которые нереализуемы и показать их можно только так -- как абрис. С другой стороны, она достигает абсолютной чистоты формы, которую в последнее время художники возводят в культ. Монотонные, одноцветные объекты, математически верно воспроизводящие знакомые предметы, сами по себе привлекательны и вписываются в дизайнерское пространство галерей как влитые.
Это не выставка
Но нынешняя выставка подтвердила важную догадку, которая у сторонников Желудь всегда была за пазухой. Новость заключается в том, что она -- отнюдь не художник, который из раза в раз эксплуатирует найденный прием, пусть очень удачный. Желудь смогла удивить арт-общественность, не меняя основных принципов работы, а лишь повернувшись к зрителю несколько под другим углом.
Проект, который должна была художница выставить в галерее Марины Гисич, назывался «Хаммер» -- на подиуме в зале предполагалось установить модель джипа в натуральную величину, выполненную из арматуры, в традиционной манере. Но пришедшие на открытие выставки в галерею Гисич растерянно оглядывались вокруг, не видя громоздкую копию «Хаммера», которую обещали. Каждый пришедший получал пакет с письмом от Ани Желудь, в котором она подробно объясняла, почему зритель ничего не видит.
В письме, озаглавленном несколько иначе, чем выставка -- «Хаммер. Открытый процесс» -- Желудь для начала рассказала историю о том, как встретила как-то в порту кузнецов, которые обсуждали свои жизненные планы: «Наиболее явной мечтой поделился с коллегами сварщик Гриша, сообщив о том, что он мечтает о «Хаммере». На сегодняшний день я знакома уже со многими сварщиками, которые мечтают о том же, поэтому отмечаю это явление как тенденцию представлений о мечте».
Ну а дальше идет объяснительная записка, в которой Желудь признается, что «Хаммер» попросту не сделала. Означенный Гриша был ею призван, чтобы помочь в создании объекта, сделал собственный рисунок машины с натуры, а потом исчез со словами: «Тебе надо -- делай сама». Но внутри этого объяснения содержится вещь очень важная, непосредственно касающаяся почерка художника и похожести ее работ. «Контур металлического прута, который обычно повторял линию моих рисунков, меня изрядно утомил закономерностью результата. Рисунок сварщика был другой, и это стало главным методом подхода к материалу в этот раз».
Отсутствие страха влияния
Случай с выставкой в галерее Гисич многое о художнике Ане Желудь говорит -- это не столько курьез, сколько, что называется, ключ к пониманию ее творчества. Подобные трюки -- создавать выставки, которых нет, -- были в ходу в 70-е годы в Европе, ими изредка баловались наши соотечественники в 80-е (см. работу Виктора Цоя «Картину написать не успел» на недавнем «Ударе кисти»). Сейчас же это кажется чистым анахронизмом. Не дай бог, подумают еще, что вчера только услышал про Марселя Дюшана.
Желудь же полностью лишена боязни казаться вторичной -- и это в ней самое ценное. Она не скрывает, что во многом идет проторенными дорожками. И этим ей близко по духу старшее поколение: и тот же Боровский, и, например, купивший пару ее работ коллекционер неофициального искусства Николай Благодатов -- такое внимание дорогого стоит.
Ну а что до развития Желудь как художника, то скептиков не разубедить: почерк и образный ряд художника меняться не будет либо вовсе исчезнет, как в случае с «Хаммером».
