Спецэффект летучий, ползучий и плавучий

Античные боги, как, наверное, и полагается бывалым богам, уже создавшим все, что хотелось, скучают. Периодически, нарядившись в доспехи, выглядящие одновременно блестяще и дешево, как отчетливо рыночный Versace, Зевс собирает остальных на планерки, но главное удовольствие все-таки находит в секс-турах на Землю – по сути своей гуманитарных, поскольку улучшается человеческий генофонд. Очередная такая вылазка провоцирует скандал и показывает, насколько шатким было равновесие между обитателями Олимпа и подопытными людишками.

После того как земная женщина Даная рожает от Зевса мальчика Персея, ее муж царь Акрисий велит публично бросить царевну и приплод в бездну вод и затевает мощную богоборческую компанию, низвергая статуи и разрушая храмы. Подначиваемый Аидом Зевс принимает ответные меры, а в нищей рыбацкой семье между тем подрастает Персей. Работа на свежем воздухе укрепила юношу физически, а бурчание лузера-отчима в том духе, что он «устал быть благодарным за объедки», бесперебойное и безадресное, как радио, сделало непробиваемым на эмоции. Какие-нибудь намеки на чувства и в дальнейшем не будут слишком часто гостить на лице героя, скачи перед ним хоть скорпионы, вейся красотка Андромеда, воспаряй крылатая лошадь Пегас. Напрашивается вывод, что по крайней мере олимпийским спокойствием Персей пошел в папу, хотя он и кокетничает перед женщинами, рекомендуя видеть в нем не полубога, а человека.

Продюсерские роды

Экранную невозмутимость артиста-физкультурника Сэма Уортингтона действительно можно трактовать не только как профессиональную скудость мимики, но и как своего рода пресыщенность. Смотреть на происходящее, что называется, через губу невозможно чисто анатомически, но у Уортингтона каким-то образом получается, и этот скучливый взгляд как бы говорит: «Нашли, чем удивить. Под Аватаром было круче». Со всенародно любимым блокбастером Джеймса Кэмерона «Битву титанов» роднят не только 3D-технологии и исполнитель главной роли, но и длительный инкубационный период. Однако если сравнивать кино с ребенком, а съемочный процесс с вынашиванием плода, то в случае «Аватара» длительность беременности объясняется трепетным отношением к делу и нацеленностью на то, чтобы в результате получилось не обязательно умное, но визуально совершенное дитятко, каких прежде не было. Тогда как «Битву титанов», идея которой витала по студиям с 2002 года, долгое время было не понятно, кому, собственно говоря, рожать, и, прежде чем выбор пал на постановщика Луи Летерье, на проекте успела смениться армия продюсеров, сценаристов и кандидатов в режиссеры. Кроме того, решение сделать картину трехмерной, продиктованное не художественными, а отчетливо меркантильными соображениями, было принято на финальной стадии съемок, и столь радикальная мера сопоставима, пожалуй, не с кесаревым сечением, а с попыткой перемены у младенца пола непосредственно в процессе появления на свет.

Постановщику «Перевозчиков» Летерье, имевшему продолжительный опыт работы под управлением Люка Бессона, положим, не привыкать ерзать мышонком в жесткой хватке продюсеров, но тут, кажется, опустились руки и у него. Как пару лет назад гениально сформулировал постановщик фэнтезийного трэша «Русичи» Адель Аль-Хадад: «Кино наше – продюсерское, то, что вы увидите, это их заслуга, а я даже окончательного варианта не видел». Да, чувство динамики осталось при режиссере, и про «Битву титанов» можно сказать, что 106 минут экранного времени пролетают незаметно, но человеческая жизнь, пафосно говоря, все-таки дар достаточно драгоценный, чтобы не найти этому ее кусочку более приятное необременительное применение.

У Водяновой осталась голова

Похожие чувства по отношению к проведенным на площадке съемочным часам испытывает, кажется, не только Уортингтон, но и остальные артисты включая Лайама Нисона, который на несколько минут заходит в кадр буквально постоять. Удовольствие от процесса получает, возможно, Рэйф Файнс, который своим утрированно готическим видом наверняка взбаламутил бы тематическую тусовку на Чистых Прудах, и Джемма Артетон в роли ангела-хранительницы Ио, особенно когда с тягчайшим из вздохов сообщает: «Когда-то я отвергла ухаживания бога и в наказание всегда буду молодой». Об актерских самоощущениях дебютировавшей в роли Горгоны Натальи Водяновой ничего определенно сказать нельзя, поскольку у русской модели, как у героини недавнего триллера «Потрошители», в фильме мало что осталось своего, благо она изображает сплошной ползучий спецэффект, шевелит компьютерными змеями, бьет толстеньким компьютерным хвостом и, за отсутствием реплик, гулко хихикает.

Главная ставка в «Битве титанов», естественно, на спецэффекты и делается. Но полное представление о них, в том числе и о коронном выходе неведомой зверушки Кракена, дано уже в трейлере, и существует робкая надежда, что картина все-таки натолкнет продюсеров на предположение, что цифровые красоты должны быть подкреплены не только инженерной, но и драматургической осмысленностью. В конце концов, не вечно же зритель будет благодарно шарахаться от прущего на него трехмерного паровоза. И «Битва титанов» -- очень хороший повод проигнорировать фильм с уортингтоновским спокойствием, как бы вняв фирменной прибаутке отчима Персея (обращенной к обнаглевшим богам): «Кто-то должен сказать: «Нет!» -- и всем миром обеспечить ленте финансовый провал. Ну хотя бы попробовать.

Душа в сове

Что в картине есть душеполезного, так это лишний повод обратиться к оригинальной «Битве титанов» 1981 года – ведь самый завалящий ремейк оправдан уже тем, что иной раз располагает вспомнить оригинал. Совсем не будучи шедевром, фильм, однако, пленяет сшитыми из тряпочек грифонами, стыдливо прячущимся за камнями, чтобы прикрыть свою пластилиновую наготу, Кракеном и, конечно, собранной из палок и ветоши Горгоной – техническое несовершенство сполна компенсируется душевностью подхода.

Все это (равно как и эффекты в классической киноэпопее про Синдбада) придумал легендарный продюсер Рэй Харрихаузен. Луи Летерье, что делает ему честь, пытался в каком-либо качестве привлечь ветерана к съемкам ремейка, но старик, за что респект и ему, благоразумно отказался. Возможно, эти переговоры нашли свое зеркальное, то есть переданное ровно наоборот отражение в сцене, где собирающемуся на дело Персею суют извлеченную со склада обаятельную механическую сову Бубу из первого фильма (читай – Харрихаузена), а он отвечает: да нет, мол, обойдемся.