Ноль презрения, фунт внимания

Подростка Йозепа, в муках доучивающегося последний год в типовой эстонской школе, не любят одноклассники. За что именно не любят (при том, что Йозеп относится к той категории тихих мальчиков, которым спровоцировать у кого либо симпатию, равно как и антипатию, решительно нечем), не особенно понятно. За давностью лет о мотивах, вероятно, забыли и жертва, и мучители – такое бывает. Постановщик не знакомит зрителя с предысторией событий, что характерно для картин, в целях экономии и усугубления эффекта реальности снятых на рваную «цифру». Когда после урока физкультуры героя забрасывают голым в раздевалку к девочкам, что-то детонирует в мозгу не у Йозепа (для которого, вполне возможно, подобный опыт не первый), а у Каспара, мальчика тоже задумчивого, но ранее, как и все нормальные люди, гнобившего аутсайдера без каких-либо психологических терзаний. Развитие событий иллюстрирует тот довольно редкий в драматургии случай, когда в натуральный ад всех фигурантов истории препровождают именно что благие, а не поверхностно-благостные, намерения.

Министерство образования рекомендует

Аду будет предшествовать чистилище, для живописания которого школа, как мы знаем из одноименного сериала, -- самая подходящая естественная декорация. Нетрудно сообразить, что «Класс» выходит в российский прокат в первую очередь благодаря успеху телевизионного проекта Валерии Гай-Германики. Жаловаться на это его «прицепное» положение, впрочем, не приходится. Во-первых, в мире картина уже благополучно отыграла свое: награда за лучший европейский фильм в Карловых Варах и номинация на «Оскар». Более того, в Эстонии за ней закреплен чуть ли не официальный статус пункта образовательной программы (школьникам рекомендовано посещать просмотры, соответственно, классами, вместе с педагогами). Удивительно было бы ожидать от нашего Министерства образования рекомендаций подобных групповых просмотров «Школы» – да и не факт, что продюсеры «Первого канала» были бы им рады. Представления о том, как должно выглядеть нормальное ТВ, у его российских создателей, конечно, несколько утеряны, но не до такой же степени, чтобы не понимать, что дурная слава лучше работает на рейтинг, нежели официально закрепленная добрая. Да и вообразить себе тех же Будинову, Епифанова, Дятлова и классную преподавательницу Мурзенко за совместным терапевтическим просмотром телека непросто.

Датированный 1954 годом роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух» не представляется замшелым чтением, из поздних дневников Аркадия Гайдара запоминается запись «часто снятся убитые мною в детстве люди», а вскоре после проката «Класса» в финских школах случились расстрелы. Синдром подростковой жестокости присутствует в любом обществе, всегда актуален, знаком каждому, неизбежен, как корь, и, как она же, случается в легкой или тяжелой форме. На качественно новый уровень явление вышло 20 апреля 1999 года, когда двое учеников американской школы «Коламбайн» расстреляли и ранили 37 человек, что и вдохновило немало кинематографистов. В 2002 году появился документальный «Боулинг для Колумбины» Майкла Мура, годом позже «Слон» Гаса Ван Сента, а в 2007 году – эстонский «Класс», в котором рожденный в СССР и учившийся в Штатах Ильмас Рааг перенес американскую историю в постсоветские реалии: стены захолустной таллинской школы покажутся российским зрителям неуютно родными.

Гиены, гадюки и шакалы

Не изобретая велосипед, Рааг в целом действует в рамках успевшего сложиться жанра и передвигает на сюжетной доске те же фигуры, что и ранее Ван Сент, а позднее опять-таки Валерия Гай-Германика во «Все умрут, а я останусь» (слоган и последняя фраза в «Классе»: «Я не умру вам назло» -- идейно роднит произведения). Детки в школьной клетке также исправно шипят гадюками, гогочут гиенами и вцепляются в беззащитную добычу шакалами. А родители и учителя, у которых отрочество тоже ведь было, и ничего, уцелели, перенесли на ногах, поглядывают на это дело с благодушным пофигизмом. Но, к сожалению, плохо следят за ключами от шкафчика, где по-чеховски дожидается финального выхода табельное оружие.

Творческие преимущества «Класса» перед «Школой» в том, что, не располагая закрепленными за сериалом метражом и бюджетом (и цензурным контролем), авторы высказываются по заявленной теме с прибалтийским лаконизмом и последней прямотой, подшивая одну незаменимую сцену к другой суровой ниткой. Кроме того, перед нами не только социальное высказывание, но и вещь попросту художественно сильная. «Слон» и «Школа» талантливо сделаны, однако к персонажам, в равной степени неприятным по обе стороны условных нравственных баррикад, испытываешь, может, и не ноль внимания, но более или менее фунт презрения. Тогда как в центре сюжета «Класса» -- вполне себе проникновенный герой вестерна Каспар (перспективный, кажется, артист Валло Кирс), располагающий к состраданию и способный с иствудовской убедительностью обронить: «Это дело чести». Чучело из «Чучела» заполучает в свои тонкие ручки пистолет, и вопрос его применения, идеалистически мысля, возможно, все-таки заслуживает того, чтобы обсуждать картину Раага на уроках.