Классика рока и блатняка в эффектной обработке

Гэбриэл увлекся драматизмом

Все 40 с лишним лет музыкального стажа экс-лидер Genesis Питер Гэбриэл отличался творческой плодовитостью и любовью к экспериментам. Но в последнее время стало казаться, что патриарх арт-рока и этники вступил-таки в пору своей осени и движение вперед если и есть, то по инерции. Скептики только укрепились в этом мнении после неуспеха амбициозной пластинки «Big Blue Ball», которой музыкант очень гордился. Обещанный Гэбриэлом альбом кавер-версий тоже ждали без особого энтузиазма. Ведь классики, поющие чужие хиты на свой занудный манер, редко интересны кому-то, кроме коллекционеров.

Тем удивительнее тот факт, что затея удалась. Не ломая голову над общей концепцией альбома, Гэбриэл собрал на нем только те песни, которые оказались близки ему по духу, в отличие, скажем, от канадца Пола Анки, снизошедшего и до попсы. Избранная мэтром форма подачи тоже благородна в своей простоте: вокал, по очереди поддерживаемый симфоническим оркестром или одиноким фортепиано. А неизбежная к середине пластинки академическая скука здесь компенсируется проникновенностью и силой отдельных вещей.

Несмотря на рязановское название «Scratch My Back» («Почешите мне спинку»), альбом полон драматических эмоций. Певец не делает разницы между песнями ровесников и молодых, выискивая в их историях самую суть. Пафосный номер Дэвида Боуи «Heroes» пытались покрасить в черный даже финны Apocalyptica. Но только от версии Гэбриэла веет настоящей безнадежностью, когда он делает акцент на цене геройства. Рассказ о горькой судьбе «mojique» (то есть «мужика») в «Listening Wind» оказывается проще понять без волн звука Talking Heads. А ноктюрн «Mirrorball» британцев Elbow подвергается лишь деликатной симфонической огранке. На пластинке жаль только одной детали: в середине «Après moi» Гэбриэл не рискнул перейти вслед за Региной Спектор на русский язык и заменил строки Пастернака патетическими завываниями.

Атональная жуть радиохэдовской «Street Spirit (Fade Out)» и фанатизм «My Body Is A Cage» от Arcade Fire не должны вводить слушателя в заблуждение. Гэбриэл совсем не мизантроп и в большинстве песен поет о любви. И магическое превращение песни Magnetic Fields «Book Of Love» во вселенский гимн душевной теплоте -- наилучшее тому подтверждение.

С сиднейского кичмана

В России перепев блатной классики обычно был уделом ресторанных лабухов и прихотью отдельных звезд вроде Макаревича или Шнура. Зато за рубежом это любимая забава эмигрантов из СССР или его бывших республик и вообще модный среди аборигенов тренд. В числе последователей этого тренда нельзя не отметить группу Vulgargrad -- хотя бы потому, что это не наши земляки, держащие нос по ветру, а солидный оркестр из Австралии, где всем заправляет поляк.

Яцек Коман еще в начале 1980-х перебрался на каторжный континент, где сделал карьеру характерного актера второго плана («Мулен Руж», «Австралия»). Из соцлагерной Польши помимо приличного знания русского языка он вынес любовь к творчеству Утесова, Высоцкого и Аркадия Северного. А с 2004 года Коман сам поет любимые песни в компании единомышленников -- все в тельняшках и надвинутых на глаза кепочках, со старательно-зверскими лицами.

Репертуар Vulgargrad не ограничивается только старорежимным шансоном и авторской песней, а регулярно прирастает хитами недавнего прошлого. На первых альбомах помимо неизбежной «Мурки» и «Зачем туземцы съели Кука» Высоцкого можно было найти и ска-версию цоевской «Мамы-анархии».

Новый альбом «King Of Crooks» не предполагает никаких изменений стиля самой группы, но пестрит именами, временами и настроениями. Vulgargrad подробно разрабатывают одесскую тему, не забыв про знаменитый кичман и «трамвай десятый номер», где у пьяного гражданина крадут мацу из чемодана. Блатная песня в руках австралийцев то становится сентиментальным танго («Сигарета»), то взвинчивается до гопака («Гоп со смыком»). Коман вволю поглумился и над никулинским киношлягером «Если б я был султан», и даже над алкогольной версией песенки Крошки Енота. Новым героем для кабацкого оркестра стал Сергей Шнуров, чьих песен на «King Of Crooks» сразу три. Лучше прочих группе удался потешный клезмер «Zhopa», где пятую точку величают на все лады с восторженным придыханием, смешками и присвистом.

У себя на родине мельбурнские вульгарградцы уже успели стать фестивальными звездами. И возможно, недалек тот день, когда группа пополнит теплую компанию Бреговича, Кустурицы, Gogol Bordello и других любимых в России гастролеров.

Рок-крысы дали жару

Отметились в этом году альбомом кавер-версий и музыканты британской группы Supergrass. В 1990-х годах банда успешно конкурировала с Blur и Oasis, а похожий на мартышку, как и половина местных рок-звезд, фронтмен Газ Кумбз дружил со Спилбергом и чуть не стал моделью для рекламы трусов от Кельвина Кляйна. Сегодня Supergrass комфортно чувствуют себя во втором эшелоне брит-рока, но не прекращают поиск свежих идей.

Пару лет назад, когда басист группы выбыл из строя с переломом ноги, Кумбз и ударник Дэнни Гуффи оперативно сформировали дуэт Diamond Hoo Ha Men и некоторое время колесили по Англии, исполняя свои и чужие песни. В 2009 году «бриллиантовые» переименовались в честь альбома Фрэнка Заппы в The Hotrats и сосредоточились на кавер-версиях.

На дебютной пластинке «Turn Ons» Кумбз и Гуффи в основном препарируют творчество кумиров 1960-1970-х годов, то следуя гаражной схеме The White Stripes «гитара + ударные», то возвращаясь в лоно поп-рока. Принадлежащий неторопливым эстетам из The Velvet Underground номер «I Can’t Stand It» они ускоряют вдвое, а «Big Sky» The Kinks снабжают броским риффом во вкусе Джека Уайта. В песне The Doors «The Crystal Ship» Кумбзу не удалось имитировать моррисоновский холодок в голосе, и он предпочел засорить ее гитарным скрежетом. А вот сочиненный «безумным бриллиантом» Сидом Барретом «Bike» скопирован со всем почтением.

И все же напарники не стремятся следовать за кумирами шаг в шаг. Некоторые из чужих нетленок вообще не отличить от хитов Supergrass. И только саксофон в «Love is The Drug» выдает авторство лощеных Roxy Music, а интонации мартовского кота в «Lovecats» -- эксцентричного Роберта Смита из The Cure. В итоге альбом «Turn Ons» можно смело рекомендовать в качестве легкоусвояемого пособия по рок-музыке последних 40 лет.