В новых детских книгах: знакомство с бельгийским поэтом Морисом Каремом, новый платок Каштанки и слегка политизированные мыши Андрея Усачева.
«Кошки-мышки». Морис Карем
М.: Розовый жираф, 2010
Французская поэзия отдала немалую дань «кошачьей» теме. У Шарля Бодлера вообще в мозгу бродил ученый кот, который и «намурлыкивал» ему стихи, и заводил песни. Классик детской поэзии, франкоязычный бельгиец Морис Карем (1899-1978), не только на десятилетия обеспечил сладкозвучным материалом преподавателей французского языка, но и обессмертил всех котов считалочкой: там, где у нас «вышел зайчик погулять», у них «котенку дали пирога». Вдохновлялся Карем сразу «25 котами», во всяком случае, именно столько их набралось в одном из его сборников. В вышедшей у нас в переводе Михаила Яснова книге котов чуть меньше, но все они заметные. У одного «в глазах солнце», другой в сапожках, третий в носочках, а четвертый вместо мышей ест исключительно «халву и шоколад». Еще несколько персонажей переместились во вторую часть этой книги-перевертыша, где главными персонажами стали мышки. Про них стихов тоже немало, но без кошек там обойтись тоже никак не могут.
Морис Карем смело помещает кота «в центр мирозданья», ничуть не смутившись, что у того черный окрас. Возможно, на подсознательном уровне, но обилие черных, а порой еще и «презлых, как чертята», котов, смутило иллюстратора книги. В результате оформление оказалось таким ярким, многофактурным и по-доброму домашним, что, наверное, и бельгийцы бы позавидовали.
«Каштанка». А. П. Чехов. Художник Геннадий Спирин
М.: Рипол Классик, 2010
В поисковых системах наших книжных магазинов обычно не бывает отдельной опции для художника. Да и средний уровень нынешних иллюстрированных детских книг таков, что фамилии художников лучше печатать самым мелким шрифтом. У чеховской «Каштанки» между классическим Кардовским и престижным Спириным было немало неудачных опытов. Иллюстрации Дмитрия Кардовского были выполнены еще при жизни Чехова, их черно-белая сдержанность казалась навечно хрестоматийной. Геннадий Спирин возвращает Каштанке цвет, при этом не лишая рассказ сумрачно-зимнего настроения. В 1990-е годы художник эмигрировал, сейчас живет в Америке, где как раз все в порядке с поисковиками, имя художника пишут аршинными буквами и заказывают иллюстрации к книгам самой Мадонны. Так что «Kaschtanka» Спирина пришла к нам как посылка, обклеенная зарубежными марками. И ведь, действительно, среди сегодняшних иллюстрированных книг оказалась, «что плотник супротив столяра». Смерть гуся Ивана Иваныча выписана с торжественностью «положения во гроб». Главную героиню художник одарил по-царски: в сцене репетиции он повязал «Тетке» красивейший платочек, на одной странице наглядно сравнил две квартиры, в которых ей пришлось побывать. А главное, вернул Каштанке правильную породу, «помесь таксы с дворняжкой».
«Мышарики». Андрей Усачев. Иллюстрации Дмитрия Трубина
М.: Время, 2010
Сразу несколько книг Андрея Усачева вышли в разных издательствах. Его стихи публикуют и многие детские журналы. Их много, но ощущения перебора не создается. На фоне привычных журнальных публикаций вроде «Жили были дед и баба / на вершине баобаба, / Но однажды на беду / Залетел к ним какаду» -- усачевские строки неизменно смотрятся выгодно. К примеру, стихотворение о «мыши по фамилии Грызлов» уже вошло в фольклор, хоть и не детский, но взрослый: «Мышь по фамилии Грызлов / Грызет, грызет, грызет -- / Кушетки, ножки у столов, / Паркет, диван, комод. // Грызет спокойно медь и жесть, / Грызет стальные трубы…./ Она уже не хочет есть, / А просто точит зубы!». Остальные персонажи «Мышариков» тоже подозрительно легко вписываются в нашу повседневную жизнь: кот Афоня страдает от лишнего веса, другому коту приходится торговать рыбой, одной мыши нелегко воровать со склада, другая тоскует о брежневском «застое» с его гарантированным сыром в мышеловке, третья готовится выживать в кризисные времена.
