Финский рок-рыцарь Вилле Вало и его друзья сдержали обещание: выпустили после трех лет тишины самую эротичную и неприличную, по собственную утверждению, пластинку «Screamworks: Love in Theory and Practice».
Знаменитый Love metal стряхнул прах успехов со своих клепаных казаков и стал совсем другим. «Искусство воплей: теория и практика любви», именно так по-русски звучит название нового альбома, наверняка вызовет гражданскую войну среди былых фанатов. Принять или подвергнуть остракизму подобный стилевой прыжок?
Девятый Вало
В переводе с финского фамилия фронтмена означает «свет», однако вопреки расхожему мнению она совсем не аристократическая. Папа Вилле и его брата Йессе (он теперь профессиональный боксер в стиле микс-файт) был таксистом, потом открыл секс-шоп, добившись относительного благосостояния для своей семьи. Мама рокера -- венгерка, в конце 60-х смешанные браки финно-угорских народов были обычным делом. Самое яркое впечатление детства: чтобы Вилле не плакал, родители хором запевали хит местной суперзвезды Тапио Раустаара «The Blue Dream». Это действовало.
Из других важных этапов становления музыканта -- полное собрание альбомов Kiss и участие в полулюбительских отечественных и континентальных проектах: Eloveena Boys, Aurora, Charlie Parker, Terapia, Winha, Unga Kaskelottär, Natas, B.L.O.O.D., Kemoterapia and Donits-Osmo. Он выступал в качестве мастера широкого профиля, от баса и вокала до барабанов и настройки гитар. Каждый раз Вало придумывал себе новое имя, оставляя неизменной фамилию. Девятый случай оказался клиническим.
В 91-м Вилле стал основателем HIM, самой успешной финской группы всех времен и народов. Нет смысла рассказывать о его пластинках «Razorblade Romance», «Deep Shadows and Brilliant Highlights» и «Dark Light» -- их знает каждый меломан. «Screamworks: Love In Theory And Practice» ждали особенно напряженно, ведь со времени последнего альбома -- «Venus Doom» -- прошло уже почти три года. И вот он вышел. Увы (или ура!) без намека на прежние ценности.
Акустические похороны
Первый сетевой отклик на новый релиз был странным: «Самый комический альбом, мною слышанный». Возможно, слушатель купился на двусмысленное фото, растиражированное в сети: гибкий Вилле Вало в имидже участника Bay City Rollers. Другие фанаты группы по традиции посоветовали блогеру повеситься, но потом сами же и задумались: подобного позитивного пафоса у королей финского рок-н-ролла еще не было.
Музыканты, похоже, решили прежде всего удивить. Сразу и сильно: «In Venere Veritas» («Истина в Венере») -- сенсационный пост-гранж, или, если угодно, эстетствующий гаражный рок с запредельным звуком и выплеском шизофрении. Далее «Scared To Death» («Напуганный до смерти») -- по-рабоче-крестьянски бодрый, практически в духе Бон Джови гитарный нарез.
Сингл «Heartkiller» («Колбасер сердца») уже успел стать хитом. Это неудивительно: циклические достижения британского нью-вейва 80-х, шокирующие элементы кондового синти-попа -- не иначе как возвращаются сами House Of Love.
Школьная баллада «Acoustic Funeral (For Love In Limbo)» (можно перевести как «Акустические похороны любви в преисподней») намекает: молодым умирать пока рано, у нас ведь вся жизнь впереди. Ничего, что перекликается отчасти с «Electric Funeral» от «Саббата», финское произведение звучит задорнее.
Старт и Finish
Финское, кстати, оно и самое рациональное. Начало главной тематической линии мы отсчитываем с «Dying Song» («Песня смерти» или «Песня Маляров», такая вот игра слов). Но даже она далека от заполярной меланхолии и сделана в духе австралийских романтиков Ice House, стопроцентная ретро-чувственная серенада.
«In the Arms of Rain» («В объятиях дождя») -- от такой партии акустической гитары не отказались бы и «Цеппелины». «Katherine Wheel» («Чертово колесо») -- скучноватый, опять же несколько гранжевый медляк, ближе к середине, наконец, расцветающий увлекательной северной мелодией. Нет, это все те же парни из Хельсинки, а не из какого-нибудь Манчестера.
Вало и компания на своем релизе-провокации не торопятся и не тормозят. «Love, The Hardest Way» («Самая жестокая любовь») -- действительно бурная вещица, но с неожиданными настоящими регги-ритмами. «Ode to Solitude» («Ода одиночеству») вся посвящена чувствам путешествующего ж/д транспортом. А композиция под номером тринадцать, финальная -- «The Foreboding Sense Of Impending Happiness» («Предчувствие надвигающегося счастья») -- пример альтернативной любовной песни. Новый век диктует новые правила, и если главный хит позиционируют как коду, это что-то значит. Некоторые разочарованы: и это все? Ну да, немного. Но предчувствие чего-то позитивного, может быть даже надвигающегося счастья, остается.
